Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

— Немцы засекли этот наблюдательный пункт и быстро его пристреляли. На следующее утро, когда мы оттуда уже ушли, они накрыли НП. До тех пор, пока мы туда снова не вернулись, не думали, что там мог кто-то погибнуть. Но обнаружили три трупа. Одного солдата не помню. Гаврилову ногу оторвало, и он, видимо, скончался от потери крови. А третьего трупа, собственно, не было — от человека остался только обрубок тела: без головы, без рук и без ног. Определили мы, что это был рядовой Сухих, по новенькому ордену Славы III степени, который он только что получил. Сличили номер ордена с данными в штабе — сошлось.

«9 января Был на н.п. вдруг телефонист прышол и сказал что меня вызывают обратно в лес… буду Швейком Опять этот «кабанчик…»

— Это я думал, что меня снова назначают ординарцем к майору Чернухе. Конечно, не ординарцем в прямом смысле. Просто Чернуха имел право всегда держать при себе одного разведчика. Уйти от ребят с передка все равно что предать их. Чернуху у нас все солдаты уважали за его доброе отношение к нам, за справедливость и, кстати, за смелость. Да, трусом он никогда не был, не раз мне повторял: «Когда ты рядом, я за свою жизнь не боюсь». Действительно, был момент, когда я его спас — историю с его плащ-накидкой я уже рассказывал. Он говорил: «Пусть меня лучше убьют, но грязь хлебать по воле фрицев я не буду». Другому бы не поверили. Но что Чернуха под обстрелом в грязь не шлепнется, об этом у нас хорошо знали все солдаты. Но а то, что я его называл «кабанчиком», так это за его комплекцию. С Чернухой мы все-таки расстались, хотя, честно говоря, и жаль было. Когда его назначили в штаб корпуса, он снова хотел забрать меня с собой. Но тут я уже решительно отказался последний раз и навсегда. Больше меня с этим хорошим человеком жизнь, к сожалению, не сводила.

«10 января Нахожусь на старой работе Фрыцы сейчас сильно обстреливают нас с тяжелых дальнобойных Прямо деревя с корнем вырывают снаряды Один танк зажег два подбил но до утра их отремонтировали

11 января Сегодня старое дело свое востанавливал нечего не зделаешь надо действовать думал открутытся но не получилось»

— Тут как раз и состоялось назначение майора Чернухи в штаб корпуса, а его сменил майор Королев. Видимо, Чернуха рассказывал Королеву обо мне раньше, и тот меня решил перехватить. Именно по этой причине меня «вызывали в лес» — в штаб полка — 9 января. Пришел я ночью к тому месту, где располагался штаб, а там уже никого нет. Одному солдату-связисту тоже нужно было вернуться в штаб. Пошли мы вдвоем разыскивать свое командование и скоро заблудились. Вышли к какому-то селению и решили здесь заночевать. А сами не знаем, на чьей территории теперь находимся — у себя в тылу или уже у немцев. Но все-таки зашли в крайний дом. Хозяева, конечно, ничего не знают, но без возражений предложили кровать. Связисту говорю: «Будем спать по очереди». Сам лег, взяв пистолет в левую руку (в неожиданных ситуациях я с левой руки стрелял лучше, чем с правой), а связист спал на спине с автоматом на груди, поставив его на боевой взвод. Мы знали, что на территории Польши, а особенно на территории Германии было немало случаев, когда хозяева дома, у кого вот так на ночь останавливались наши солдаты, или приводили кого-нибудь, или расправлялись с ними сами. В подобной ситуации летом мы никогда бы не остались в таком доме, а зимой нас холод загонял. На следующее утро благополучно нашли свой штаб.

«12 января Сегодня был проводником водил начальство на н.п. который я строял Ком. п. понравилось говорит со всем военным вкусом выбрано место ведь отсюда обзор на 360 градусов. Позно вернулся ребята получили водку Я выпил крепинько поужынал и лег спать но проснулся от крыков. Оказывается холуи перепили и начали драться попадали в траншею хрен их и поймет кто кого б'ет Я вылил на них ведро воды холодной тогда только мог понять кто там был розтянули их Запевалу дракы прывязали до колеса машыны покуда проспался»

— Спал я в этот раз в штабной землянке. А «холуями» называли ординарцев штабных офицеров. Самым привилегированным был ординарец командира полка — тот по мелким поручениям никуда не бегал, других заставлял. А у начальника штаба, у начальника связи, у парторга и у других — это все ординарцы равного ранга. Конечно, они всегда имели возможность выпить больше, чем положено по солдатской норме. У ординарца парторга полка, который официально считался писарем, была одна обязанность, как оказалось, совсем небезопасная — постоянно держать при себе все партийные документы. И однажды этот ординарец пропал вместе с этими документами. Чтобы найти его — а главным образом искали, конечно, не самого ординарца, а документы — подняли всех на ноги. Особенно долго гоняли нас, разведчиков. Но ни ординарца, ни документов мы не нашли. Скорее всего, его выкрали или убили и спрятали немцы. Немецкая фронтовая разведка охотилась за такими документами.

«13 января Под вечер выехали на н.п. завтра будем крушыть немецкую оборону. Я со своим отделением занял исходный рубеж между 1-м и 2-м батальоном Задача моему отделению простая ворваться в траншею захватить контрольного пленного и бегом его в штаб после чего находится пры опергрупе и выполнять все прыказы начштаба Это хуже он тупица»

— «Опергруппой» я здесь называю штабную группу, в которую входили начальник штаба полка, его помощник, связисты и мы, разведчики, поскольку должны всегда находиться при начальнике штаба. У начштаба была грузовая машина с будкой, которую, кстати, водил мой кореш Роговский. Назвать «тупицей» начштаба майора Косульникова, конечно, нельзя. Но по правде сказать, общаться с ним было очень тяжело. Объяснить или доказать что-то Косульникову невозможно. Если он сказал «нет» или сказал «да», то на своем будет стоять до конца. Хотя в некоторых случаях сам понимал, что неправ.

«14 января Началась артподготовка в 5–00 Загрохотало все. Такой сильный шум, грохот был что нельзя было говорить нечего не слыхать 8–00 огонь перенесли во вторую линию обороны…»

— Видно, как снаряд разрывается, но не слышно. Опасность здесь заключалась в том, что можно легко подставиться под осколок. Поэтому в такое время мы все лежали на дне окопа. А необстрелянные новички за какими-то своими надобностями ходили по траншеям. Если раз на тебя наступят — стерпишь. А второй, да еще обеими ногами — тут уж нет. Ударить — не дотянешься. Так мы их хватали за то место, что между ног, и укладывали рядом с собой. Для их же безопасности…

«Я со своим отделением побежал к проволочному заграждению и начали проволоку резать. 3 заду нас горели тры нашых танка, а остальные вели огонь с хода держа направления по соше к городу Головачув…»