Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

«20 января Сегодня почти не встречали сопротивления целый день было скучно Правда в одной деревне было полицаи вступили в перестрелку но сейчас все они валяются по улицам Заняли много деревень А обоз безконечный стоит на дороге а немцы розбежались Наши танкы давят эти повозкы которые стоят на дороге

21 января Сегодня взяли штурмом город Конин Здесь два раза прышлось кричать «ура» Город обороняли офицеры SS но сейчас они все мертвецы

22 января Сегодня встретились с фрицами они отчаянно защищали авиозаводы Но все напрасно Некоторым только удалось спастись в лесу Мы заняли авиазаводы А здесь сколько готовых самолетов мистеров Аэродром так сколько глаз видит одни мистера стоят только без горючего От заводы громадные 25 км. занимает в квадрате и все в лесу Недалеко отсюда город Познань Мы движемся на него

23 января Сегодня мы стоим в обороне в 12 км. от Познани на реке Варта все мосты фрицы взорвали и не на чом переправится Саперы строят переправу А мы беспощадно п'ем ром лекер коняк шампанское которого здесь такие склады вай вай Мы ходили с другом Ляхом в эти склады и нарвались на пяных немцев которые до сих пор не знали что здесь уже работают Славяне а не Арийцы розговор был короткый Они больше не прохмелятся Мы набрали чего нам надо и вернулись на свою базу…»

— Попали мы в винные склады, которые уходили под землю на целых три этажа. Попали, можно сказать, случайно, хотя нюх моего друга Ляха никогда не подводил. Как он безошибочно выходил в радиусе двадцати километров на корову, потому что безумно любил парное молоко, так же точно Лях шел туда, где есть что-нибудь выпить. Смотрим, горит какое-то здание. Подошли, видим: кто-то поджег рядом опилки, чтобы имитировать пожар. Тут нам стало ясно — внутри немцы. Мы и пошли туда со всеми предосторожностями.

В такой ситуации каждую секунду ждешь нападения. Но вдруг, только услышали пьяную немецкую речь, как тут же из-за поворота коридора прямо на нас выходят несколько немцев. Лях молниеносно вскинул автомат и выстрелил (он у него был поставлен на одиночный огонь), а сами мы бросились назад, за угол. Я спрашиваю: «Ты кого?..» Он отвечает: «Заднего…» Правильно сделал — немцы нас увидели впереди себя, а убит задний, значит, подумают, что окружены. Действительно, в коридоре крики, беспорядочная пальба. Воспользовавшись паникой, мы выскочили из-за угла и несколькими длинными очередями расстреляли их. Дальше шли с еще большей предосторожностью. Потому что себя уже обнаружили и, если немцы еще остались, они обязательно устроят нам засаду. Но больше никого не встретили. Тут же выпили тост за го, чтобы побывать на Одере. Дело в том, что тот унтер, которого мы накануне в бою взяли в плен вместе с солдатами, сказал нашему переводчику: «Мы побывали у вас на Волге, теперь побываете и вы у нас на Одере».

«24 января Стоим на месте и газуем без конца Часто налетает немецкая авиация Тогда только у нас прекращается пянка выскакиваем на улицу и стреляем по самолетам кто с чего с петеэров винтовок пулеметов зиниток «Сегодня 7 шт. сбили» Словом воюем между войной и девушками которых у нас сейчас полный дом Сейчас ребята прынесли всевозможных вин Некоторым и во сну не снилось Эх полундра».

— «Сбили 7 самолетов» — это неправда. Поэтому я и поставил здесь кавычки. А девушек этих мы освободили из концлагеря. Кого только среди них не было: бельгийки, полячки, голландки, итальянки, русские, украинки, француженки и даже… немки. Вот мы и отметили их освобождение. Пьянка получилась хорошая. В том смысле, что с хорошими харчами, с хорошим вином. И офицеры пили вместе с нами. Так что нас никто не останавливал. Только потом произошел один нехороший случай. У нас был железный закон: на передке, да еще во время боя не напиваться до чертиков. Тот, кто этот закон нарушал, тот, как правило, погибал. То же и тогда получилось. Один дурень набрался так, что во время переезда на машинах вывалился из кузова и попал под колеса задней машины.

«25 января На росвете переправились через Варту и обрушылись на фрицев А они бегут не догонит а население как приветствует крычать «ура» плачуть танцуют обнимают все удовольствия свои предлагают нечего не откажут только гони немцев А мы гоним…»

— Варту форсировали не сразу. Первая же «тридцатьчетверка», которая пошла по льду, провалилась. Экипаж утонул вместе с танком. Тогда мы разобрали поблизости панские сараи, уложили в несколько слоев доски на лед и периодически поливали их водой, пока мороз не сковал их словно бетоном. Потом по этому настилу танки прошли как по мосту.

«26 января Заняли город Вольштейн А Познань обошли… В этом городе много военнопленых руских американцев французов голанцев норвегов Ах как они нас прыветствовали за свое освобождение нельзя описать…»

— Когда подошли к лагерю, окружили его и остановились. Кто находился в этом лагере, нам было неизвестно. Какое-то время длилась жутковатая тишина. Через колючую проволоку на нас смотрели совершенно нечеловеческими глазами истощенные, полуозверевшие люди. Они не могли не знать, что пришли их освободители. А я не мог понять: то ли они нам не доверяют, то ли просто не верят в свое близкое освобождение? Почему молчат?

Сколько тянулась немая сцена, сказать не могу. Но в какой-то момент в этой страшной тишине из-за проволоки раздался крик: «Эй, славяне!!!» И тут все сдвинулось. Наши солдаты побежали к проволочному заграждению, танки двинулись к большим железным воротам. Но из лагеря закричали: «Стойте! Не прикасайтесь к проволоке и к воротам — они под током!» Заключенные показали нам трансформаторы. Мы тут же забросали их гранатами. Однако на территории лагеря, как нас снова предупредили, может работать автономная электростанция. Тогда кто-то из солдат подошел к проволоке и, взяв свой автомат за деревянный приклад, стволом попробовал, есть ли напряжение. Тока не было. Это послужило сигналом. Танки снесли ворота и ограждение. Люди из лагеря бросились к нам. Повисали на шее, на руках, целовали нашу форму, автоматы, танки…

Трудно было удержаться от слез. А они не плакали. Их лица нам казались по-прежнему каменными и ожесточенными. Плакать они стали потом — когда полностью осознали, что освобождены. Старшим в нашей группе оказался майор Королев. К нему и подошли заключенные, попросили разрешения вооружиться. Королев не возражал: «Если у вас есть чем, вооружайтесь». В мгновение пожарными баграми и кирками они сорвали двери со склада оружия на территории лагеря. Там оказались старые мадьярские винтовки с длиннющими стволами. Через несколько минут все заключенные ходили вооруженные этими винтовками. И только потом мы поняли, зачем им нужно было оружие. Как они нам рассказали, три года немецкие фрау мордовали их на домашних работах еще больше, чем охранники с овчарками на местных каменоломнях. Вот они и ринулись в город рассчитаться. Решительнее всех действовали американские заключенные. За полдня они в городе хороший шмон навели…