Андрей Танасейчук - О.Генри: Две жизни Уильяма Сидни Портера

В связи с этим неизбежен вопрос: как же ему так долго — больше года — удавалось «водить за нос» издательство и постоянно, чуть ли не каждый месяц, требовать (и получать!) авансы под текст, к которому он даже не приступал? Ведь Г. Ланиер, главный редактор издательства, ведавший авторскими выплатами, был, говорят, человеком очень дотошным, нудным, педантичным и даже подозрительным и вряд ли стал бы платить (даже О. Генри!) до тех пор, пока не удостоверился, что работа продвигается как надо. На поверку, «ларчик раскрывается» довольно просто: в конце 1909 года Ланиера на его высоком посту сменил Гарри Стигер, давний знакомец писателя (почти друг, если у О. Генри — по крайней мере с его стороны — вообще были друзья). Он познакомился с ним еще в Питсбурге, где оба работали в газете. Да и сейчас, кстати, жили по соседству — их номера в «Каледонии» располагались на одном этаже, наискосок через коридор друг от друга. Стигер был большим почитателем таланта нашего героя и не доверять ему (во всяком случае, складывается такое впечатление) просто не смел. И доверял. Свидетельство тому — масштабная рекламная кампания, которую развернул Стигер в газетах. Он и сам тогда же написал и опубликовал несколько статей о творчестве писателя [322] Langford G. Р. 228–229. . Кстати, и единственное (прежде уже упоминавшееся) интервью писателя — тоже дело его рук. Он же уговорил О. Генри сфотографироваться и отвел в ателье к знаменитому тогда нью-йоркскому фотографу У. М. Ван дер Вейде. Тот сделал фотопортрет писателя (единственный профессиональный портрет нью-йоркского периода жизни). Он должен был красоваться на фронтисписе первого издания «великого романа». Понятно, едва ли Стигер стал бы делать нечто подобное, если бы знал, что никакого романа нет.

Биографы О. Генри, отвечая на вопрос, почему роман так и не состоялся, почти единодушны во мнении, что во всём виноваты деньги. Точнее, работа — совершенно ему не привычная и не знакомая, за которую он взялся в надежде хорошо заработать. Речь идет об инсценировке для театра, которую предложил сделать известный театральный продюсер из Чикаго Франклин Эдамс. Ему приглянулся рассказ О. Генри «Он долго ждал», опубликованный в январском номере журнала «Кольере». Уже в феврале он связался с автором и сделал ему предложение. Писатель неважно себя чувствовал, но, соблазненный перспективой хорошего заработка, согласился.

Позднее, уже после завершения работы, Эдамс говорил, что О. Генри был «довольно ленив». Если бы знал истинную причину того, что он истолковал как «неторопливость», он так, конечно, говорить бы не стал. Дело в том, что, хотя писатель и бодрился, с каждым днем самочувствие его ухудшалось, и работать над пьесой ему приходилось, преодолевая и буквально «ломая» себя. Тем более, соглашаясь на предложение, он думал, что речь будет идти лишь об адаптации рассказа. Но в процессе обсуждений, а их было несколько, пришлось весьма далеко уйти от оригинального сюжета: в результате появилась совершенно новая история. Всё усложнилось еще и тем, что по ходу было решено делать не пьесу, а мюзикл, и О. Генри должен был сочинять не только диалоги, но и стихотворную часть. Но писатель шел на это — он был совершенно раздавлен долгами: осенью ему пришлось заплатить за год обучения Маргарет в колледже (а это почти полторы тысячи долларов), да и других трат было предостаточно.

Первое представление мюзикла (он получил название «Jlo!» — парафраз строки из стихотворения А. Поупа) состоялось 25 августа 1909 года в городе Аврора, штат Иллинойс. Как вспоминал Эдамс, представление прошло успешно — «публике понравилось». За ним последовали гастроли труппы со спектаклем по городам Среднего Запада, которые закончились 5 декабря [323] Ibid. Р. 227. . Судя по тому, что это был первый, но не последний «театральный» эпизод в жизни писателя [324] Тогда же О. Генри (уже по собственному почину) взялся переделать в пьесу рассказ «Превращение Джимми Валентайна», но не закончил потому, что инсценировать один из его рассказов осенью того же года ему предложил другой известный (но уже бродвейский) продюсер, Джордж Тайлер. Ему приглянулся рассказ «Мир и дверь» — история о двух влюбленных — женщине, вроде бы отравившей мужа, и мужчине, якобы застрелившем приятеля в пьяном виде. О. Генри, несмотря на то что чувствовал себя совсем плохо, поначалу согласился, но работать не смог и продал Тайлеру за 500 долларов права на инсценировку своих рассказов. Пьесу сочинил другой автор, но инсценировка, что называется, «не пошла». Тогда Тайлер, который отчетливо осознавал сценические перспективы рассказов О. Генри, решил вернуться к новелле «Превращение Джимми Валентайна». Но у О. Генри просто не было сил снова взяться за работу. Он передал то, что сделал, и за неделю нанятый Тайлером за 100 долларов «литературный негр», используя наработки писателя, «перелицевал» новеллу в пьесу, и Тайлер поставил ее на Бродвее. Успех был ошеломляющим. Тайлер позднее хвастался, что пьеса, все права на которую (и, естественно, отчисления) принадлежали ему лично, принесла ему больше 100 тысяч. О. Генри, конечно, знал об успехе и в письме продюсеру укорил последнего за скупость. То ли совесть действительно «взыграла», то ли по каким-то иным соображениям, но вскоре после этого Тайлер дополнительно выплатил писателю 750 долларов. , финансовый итог сотрудничества его удовлетворил.

Здоровье между тем стремительно ухудшалось. Его постоянно одолевала слабость, спорадически случались приступы ужасной боли, которые он одолевал с помощью алкоголя. Но спиртное уже мало помогало, и однажды, во время очередного приятельского застолья, случился приступ, и писатель едва не потерял сознание. Видя, как О. Генри страдает, друзья забили тревогу и связались с Сарой. Супруга, не мешкая, оставила Северную Каролину и примчалась в Нью-Йорк. Писатель не хотел обращаться к врачам, отшучивался: «Ничего, кроме неврастении, они у меня не обнаружат» — и говорил, что совершенно им не доверяет. Последний из законченных рассказов О. Генри — юмористическая история под названием «Дайте мне проверить ваш пульс», в которой он довольно резко высмеивает некомпетентность и сребролюбие нью-йоркских эскулапов, — это подтверждает. Но в рассказе — возможно, кто-то из проницательных читателей О. Генри и заметил это — есть и другое: надежда. В самой глубине своей души он, видимо, всё-таки надеялся на выздоровление. Обычно он утешал других — своих читателей. Но в этой новелле (кстати, далеко не самой удачной) он больше утешал себя, чем кого бы то ни было.

Жена и друзья настаивали, чтобы О. Генри лег в больницу. Но он не хотел туда и потому ухватился за предположение жены, что дело, может быть, всё-таки в том, что «он переутомился» и «нуждается в продолжительном отдыхе». Сара предложила уехать из Нью-Йорка в Эшвилл. Там, в предгорьях, — сосны, чудесный целебный воздух. Они помогут восстановить пошатнувшееся здоровье. Причем совершенно не обязательно жить вместе с мамой. Они могут жить отдельно, снять коттедж за городом, там свободно можно гулять, охотиться. Муж сможет там спокойно отдыхать, а если возникнет желание, то и писать. Так в октябре 1909 года О. Генри очутился в Эшвилле.