Вениамин Цукерман - Люди и взрывы

Романтика нашей работы постоянно переплеталась с жизнью окружающих людей. Возникали самые неожиданные проблемы, решать которые надо было незамедлительно.

Эта удивительная история произошла много позднее, в 1978 году. Но вера в успех и высокая активность, характерные для первого этапа наших работ, сохранились и помогли спасти от неминуемой гибели молодую женщину.

Поначалу диагноз не казался трагическим. Приступы бронхиальной астмы бывали у Людмилы Г. и раньше. Она страдала этой коварной болезнью уже семь лет. Когда 21 февраля 1978 года Люда была доставлена в реанимационное отделение больницы, врачи констатировали состояние средней тяжести. Но гормоны и другие лекарства, назначаемые в подобных случаях, оказались малоэффективными. Грозные спутники болезни — приступы удушья, бронхит — не исчезали, а нарастали с каждым днем. Температура повысилась до 39°. Спустя двое суток больную подключили к аппарату «Искусственные легкие». Но и этот способ не дал ожидаемого улучшения. Несмотря на дополнительный массаж, поступление воздуха перестало прослушиваться сначала в нижних, а затем в средних долях легких.

К утру 26 февраля состояние еще более ухудшилось. Больная была без сознания. Электроэнцефалограф — аппарат, фиксирующий токи мозга,— писал ровную линию, лишь изредка прерываемую небольшими выбросами. Содержание кислорода в гемоглобине крови упало до катастрофически малого уровня — в четыре раза меньше нормы. Острое кислородное голодание — по медицинской терминологии гипоксическая кома — с часу на час приближало роковую развязку. Лишь совсем слабая реакция зрачков на свет говорила о теплящейся жизни. Смерть была совсем рядом. Вызвали родителей для прощания с дочерью.

Все, что произошло дальше, с полным основанием можно назвать чудом. В 9 часов утра 26 февраля я позвонил в отделение реанимации. К телефону подошел начальник отделения доктор Анатолий Борисович Семин и сказал, что Людмилу можно спасти, пожалуй, только если на время поместить ее в чистый кислород или в воздух, обогащенный кислородом при повышенном давлении. Но камер для такого лечения в больнице нот.

Мы решили своими силами попытаться срочным образом спроектировать и изготовить такую камеру. Прежде всего незамедлительно отправили в больницу большой полиэтиленовый мешок. Больную поместили в этот мешок, наполнили его чистым кислородом до давления в 1 атмосферу.

Тем временем начались срочные поиски деталей для барокамеры. Подходящие отрезки труб оказались в хозяйстве Самуила Борисовича Кормера. За 12 часов удалось соорудить камеру диаметром 63 сантиметра, длиной 2 метра. 27 февраля камера и вспомогательное оборудование были доставлены в реанимационное отделение больницы.

Мы хорошо представляли себе ответственность и сложность работы с такими камерами. Чтобы исключить загорание предметов, помещаемых в кислород, решили не вводить в камеру никаких проводов. Для наблюдения за больной на торцах были сделаны два окошка диаметром 15 сантиметров. В ночь с 27 на 28 февраля был проведен первый сеанс лечения в кислородной камере. Содержание кислорода в крови, измеренное сразу после сеанса, в 1,4 раза превысило норму.

28 февраля пришлось выдержать небольшое «сражение» по поводу использования неаттестованной камеры для лечения Люды. Мое заявление о том, что я имею право аттестовать сосуды высокого давления до 250 атмосфер, на медиков не произвело особого впечатления. «Мы должны действовать по инструкции министра здравоохранения»,— заявила администрация санитарного отдела. Однако в альтернативе — что важнее: соблюдение инструкции или жизнь человека — победил здравый смысл. Здесь большую помощь оказал заместитель главного врача по лечебной части — доктор Николай Андреевич Балдин. Вместе с А. Семиным он взял на себя ответственность за возможные последствия.

«Вытягивание» человека с того света оказалось делом трудным и продолжительным. Лишь после нескольких сеансов на электроэнцефалограмме появились альфа- и бета- ритмы, свидетельствующие о работе коры головного мозга. Больная начала выполнять по устной команде простейшие жесты. Потом начала писать корявыми буквами ответы на вопросы. Отпало главное беспокойство: кора функционировала нормально. Долго не возвращались глотательные рефлексы и речь. Только через две недели оказалось возможным «кормить» Люду с помощью трубки, введенной в желудок через нос. Говорить шепотом она начала лишь 12—13 марта. Полностью восстановилось сознание. Жизнь была спасена. Не стала сиротой шестилетняя Алла — дочь Люды. Не стал вдовцом муж.

После успешного пуска в Москве в декабре 1946 года небольшого атомного реактора один за другим начали вступать в строй мощные реакторы. Были решены проблемы обогащения и выделения делящихся материалов, их производство быстро нарастало. К концу первого полугодия 1949 года уже можно было приступить к экспериментам с критическими сборками.

В первой половине августа 1949 года все приготовления были завершены и железнодорожный состав отвез первый советский атомный заряд и исследователей, которым было поручено его испытание, на полигон. Там были готовы специальная башня для его установки и большое число всевозможных регистраторов для измерения характеристик взрыва. В отдельном каземате находился автоматический пульт, управляющий всей регистрирующей аппаратурой испытательного поля и взрывом заряда. Многие участники находились на холме, на расстоянии 15 километров от эпицентра взрыва.

День 29 августа 1949 года, когда в Советском Союзе была успешно испытана первая атомная бомба, неоднократно и подробно описывался в литературе. Мы не будем здесь повторяться.

25 сентября 1949 года было опубликовано во всех газетах сообщение ТАСС об овладении Советским Союзом секретом атомной бомбы. Приводим с небольшими сокращениями это сообщение:

«...23 сентября президент США Трумен объявил, что, по данным правительства США, в одну из последних недель в СССР произошел атомный взрыв. Одновременно аналогичные заявления были сделаны английским и канадским правительствами... ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года на докладе по поводу 30-летия Октябрьской революции было сделано заявление о том, что секрета атомной бомбы давно уже не существует. Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия...

Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревог нет никаких оснований. Следует сказать, что советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия... »