Юлия Василькова - Фурье

К примеру, здравый смысл подсказал жителям Севра, что, если каждая семья будет варить себе пиво, оно обойдется дороже хорошего вина. И потому пивоварни у них общие. Монастырь и военная казарма инстинктивно понимают, что одна кухня, приготовляющая кашу для 30 человек, лучше и дешевле 30 отдельных кухонь.

Крестьяне департамента Юры, видя, что из молока одного двора не приготовить сыр грюер, объединяются, сносят каждый день молоко в общую сыроварню, где эти индивидуальные поставки отмечаются на деревянных табличках, а из собранного таким образом молока приготовляется с незначительными затратами в большом котле объемистый круг сыра.

В конце жизни Фурье будет настойчиво утверждать, что теорию ассоциации открыл именно он, но вдесь, в «Теории четырех движений», признает, что попытки создать земледельческие союзы из нескольких семей уже были, хотя и терпели неудачу потому, что крестьяне не проявили достаточной настойчивости. «Надо было только не отчаиваться из-за неудач и разочарований, не судить о крупном по мелочам, но с удвоенным рвением продолжать опыты. Если, неудачен был опыт с 4 семьями, надо было провести его над 8; не удался над 8 — пробовать над 16, потом над 32, 64, потом над 100. Дойдя до этого пункта, открыли бы систему работ сериями и короткими сеансами; преимущества такой работы ясно видны на союзах из 330–400 человек. Если бы эти опыты над 60, 80, 100 семьями продолжались с должной настойчивостью, то в конце концов, несомненно, был бы открыт механизм ассоциации».

Развивая мысль об очевидной выгоде земледельческой ассоциации, Фурье впоследствии будет убеждать французов создавать и небольшие городские промышленные товарищества. Такие объединения станут основой для уничтожения существующею строя. Строй Гармонии будет состоять только из таких ячеек-ассоциаций.

Эта мысль Фурье ценна в том плане, что она отличала предшественника научного коммунизма от всех тех, кто считал кооперативные товарищества совместимыми с существованием буржуазною общества.

Высоко оценив идею Фурье о необходимости развития крупного общественного производства, К. Маркс писал: «Из всех систем, еще до сих пор сохранивших значение, единственная не коммунистическая — это система Фурье, который больше обратил свое внимание на общественную организацию человеческой деятельности, чем на распределение производимых ею продуктов» [14] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, с. 553. .

По мнению Фурье, весь существующий мир подчинен законам аналогии. Мир создан богом из материи при помощи математики как целесообразный механизм и подчинен законам математики во всех своих частях. Исходя из этого положения, он рассматривает вселенную как подобие бога, а человека как подобие вселенной. Закон всеобщей аналогии Фурье расценивает как самое важное свое открытие. Итак, существующий мир — единство, подчиняющееся всеобщим закономерностям. Мировое единство возможно благодаря принципу движения.

Фурье насчитывает четыре вида движения, характерных для существующего мира: материальное, органическое, животное и социальное. Первое из них представляет собою механическое движение материи. Органическое — устанавливает законы распределения форм, цветов, вкусов и других особенностей вещей. Животное движение носит инстинктивный характер. Наконец, социальное движение проявляется в развитии общества.

Каждое из этих движений — суверенная область, требующая основательного исследования. Однако Фурье признается, что он не имеет необходимых знаний, чтобы анализировать все их, и рассматривает только сферу социального движения.

«Я представляю, — говорит он, — все остальным ученым различных отраслей знаний, которые сумеют воздвигнуть на заложенном мною фундаменте величественное здание».

Открытие социального движения Фурье ставит себе в большую заслугу. Он сравнивает себя в этом смысле с Ньютоном, открывшим закон тяготения небесных тел.

В чем же суть открытия? Господствующий в мире закон тяготения присущ не только всеобщему механическому движению материи, он по-своему проявляется и в движении человеческих страстей. Законы притяжения страстей, утверждает Фурье, поразительно сходны с законами материального притяжения. Эта аналогия может простираться от явлений общих к частным. Природные свойства животных, растений и минералов, быть может, координированы по тому же единому плану, что и закономерности и свойства человеческого естества и небесных тел. Посмотрите на вселенную, и вы увидите, что все небесные тела стремятся друг к другу по принципу всеобщего притяжения, а в человеческом обществе стремления людей друг к другу также объясняются законом всеобщего тяготения, и проявление его — факт притяжения страстей.

Как и природа, человек у Фурье наделен тремя важнейшими началами: страсти — активное, движущее начало, тело — пассивное, движимое, а разум — регулирующее начало. Страсти — основа социального поведения человека. Фурье утверждает, что они даны человеку богом, неизменны по сути и совершенны.

Сколько ученых по-своему трактовали человеческие страсти?! Десятки исследований рассматривают страсти как нечто низменное, аморальное, но если страсти правильно развивать, то они будут служить человечеству с великой пользой. И строй будущего, строй Гармонии не допустит уравнительства, а тем паче преследования страстей человека. Общество способно развиваться только при страстях пылких и утонченных. С образованием ассоциации все противоречивые людские страсти придут к согласию, и чем они окажутся ярче и многочисленнее, тем лучше.

Противопоставляя страсти человеческому разуму, Фурье не колеблясь отдает предпочтение первым. «Страстное притяжение есть импульс, вложенный в человека природой; он действует вопреки разуму, долгу, предрассудку). Во всем мире не более одного процента людей, способных покорять свои страсти. Даже самые великие апостолы разума, такие, как Вольтер, были во власти страстей.

«В деле подавления страстей разум не играет никакой роли. Детей может удержать от проявления страстей только страх, молодежь — лишь отсутствие средств. Воздержание стариков объясняется разочарованиями, оставленными пылкими страстями юности, а народные страсти укрощаются только страхом перед наказаниями. Без угроз доводы рассудка бессильны против страстей. Рассудок не оказывает никакого решающего влияния на поведение человека, а каждодневное наблюдение убеждает нас, что самым существенным для человека является влечение страстей. Люди лишь настолько прислушиваются к доводам разума, насколько он позволяет им утончать наслаждения и полнее удовлетворять страсти».