Борис Яроцкий - Дмитрий Ульянов

Помочь сыну пытается Мария Александровна. Она берет с собой младшую дочь, едет в Тулу, затем в Москву, пишет прошение в полицейское управление. Наконец Дмитрию Ильичу разрешено проживать под гласным надзором в Подольске. Но опять старая песня: на службу устраиваться не велено — поднадзорный. Тяжело матери. Из своей пенсии она старается выкроить и для сыновей-безработных, и для младшей дочери: после окончания гимназии Мария Ильинична решила продолжать учебу за границей. Мать старается быть около тех детей, кому труднее. Сейчас наибольшие трудности испытывал Дмитрий Ильич. Не прекращая самостоятельной учебы по университетской программе, он ищет работу. И было уже нашел. Требовались врачи в лечебно-продовольственные отряды, которые направлялись в голодающие районы Поволжья. Дмитрий Ильич обращается с письмом к составителю отрядов, санитарному врачу из Симбирска, своему земляку и знакомому, Кудрявцеву. Но Кудрявцев для него ничего сделать не смог. Поднадзорный.

Что ж, тогда, может быть, власти разрешат доучиться в университете? Написал прошение. Ответил департамент полиции: в университет принять нельзя, а вот держать экзамены экстерном можно. Прекрасно! Такую возможность в свое время блестяще использовал брат. Дмитрий Ильич снова пишет запрос. Наконец разрешено в будущем году поступить в Юрьевский университет.

Но пока он по-прежнему ищет работу. От знакомых узнает, что его товарищ и земляк Алексей Иванович Яковлев, как один из организаторов антиправительственных выступлений студентов, исключен из университета, после освобождения из-под ареста служит в Симбирске. 24 мая в 1899 года Дмитрий Ильич посылает ему письмо с просьбой выхлопотать для него место. Он заверяет Алексея Ивановича, что его пустят «и в Симбирск и в другой какой-нибудь провинциальный город…». Гласный надзор ведь всего-то на год, а потом он вольная птица. «В Подольске мне ужасно не хочется оставаться», — признается другу. Теоретическая база у него есть: все-таки проучился на медицинском факультете четыре с половиной года. Теперь нужна практика.

Алексей Иванович, ходатайствует за младшего Ульянова. В Симбирске помнили Илью Николаевича. Да, за сына такого человека не грех бы похлопотать. Но в том же Симбирске помнили Александра Ульянова, покушавшегося на царя. Дмитрию Ильичу бессильны были помочь и Алексей Иванович, и его отец, известный уже в то время просветитель Иван Яковлев.

За мытарствами брата следит Владимир Ильич. В далеком Шушенском он чувствует смятение Дмитрия Ильича. И чаще, чем другим родственникам, пишет ему письма, полные оптимизма и уверенности: все уладится, все будет хорошо. Попутно, сколько позволяют цензурные условия, держит брата в курсе политической и идеологической жизни социал-демократии, спешит предупредить: обрати внимание на зарождающуюся архипошлость.

«№ 5 «Научного Обозрения» я видел и нашел статью Туган-Барановского в нем чудовищно глупой и вздорной: он просто произвольно внес изменение нормы прибавочной стоимости, чтобы «опровергнуть» Маркса, и предполагает абсурд: изменение производительности труда без изменения стоимости продукта. Не знаю, стоит ли писать о каждой такой вздорной статейке: пусть исполнит сначала обещание развить это пообстоятельнее. Вообще я все решительнее становлюсь противником новейшей «критической струи» в марксизме и неокантианства (породившего, между прочим, идею отделения социологических законов от экономических). Вполне прав автор «Beiträge zur Geschichte des Materialismus», объявляя неокантианство реакционной теорией реакционной буржуазии и восставая против Бернштейна. Крайне заинтересовала меня новая книга Богданова («Основные элементы исторического воззрения на природу», СПБ., 1899) — я ее выписал, — на которую в майской книге «Начала» есть рецензия, написанная крайне вздорно, с важничающими фразами и с умолчанием о существе дела. Очень жалею, что я как-то пропустил объявление об этой книге, когда она вышла. Думаю, что это должна быть дельная вещь и что такую рецензию нельзя будет оставить без ответа…

Жму руку. В. У. » [5] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, с. 166. .

Владимир Ильич просит выслать ему список земско-статистических сборников с кратким изложением содержания.

Дмитрий Ильич охотно выполняет просьбу, для этого выезжает в Москву, а заодно посещает одну из явок «Рабочего союза». К Елагиным зайти он не рискнул, за квартирой могла быть слежка. Но Дмитрий Ильич знал, что Андрей Нилыч находится в тюрьме и Елизавета Алексеевна испытывает большую материальную нужду. В этот раз у него были с собой деньги. Мать просила его купить себе летний костюм и дорожный плащ для поездки в Сибирь. Он рассудил, что без летнего костюма обойдется, старый еще не ветхий, и через университетского товарища передает деньги Елагиной. А плащ купил, приобрел также новые книги по аграрному вопросу и новейшей философии, в частности сочинения Авенариуса.

Намечалась поездка в Шушенское. Владимир Ильич настоятельно просил приехать на лето, погостить всей семьей, благо у Марии Ильиничны каникулы, у Дмитрия Ильича каникулы вынужденные, а Мария Александровна всегда готова на крыльях лететь. Но поездка расстроилась неожиданно. В начале июля Мария Александровна заболела и пролежала почти два месяца.

В начале августа Дмитрий Ильич с сожалением сообщил брату, что в Шушенское они, за исключением Маняши, приехать не смогут. Владимир Ильич ответил телеграммой: он ждет Маняшу. Но и этой поездке не суждено было осуществиться. Теперь оставалось только надеяться на возвращение Владимира Ильича из ссылки.

Дмитрий Ильич с головой уходит в издательские дела брата, встречается с редакторами «Научного обозрения», «Жизни», «Мира божьего». А тем временем Владимир Ильич пишет прошение об отправке его по окончании ссылки на родину.

В феврале 1900 года Дмитрий Ильич получил телеграмму о возвращении брата из ссылки. Поезд дальнего следования делал кратковременную остановку в Подольске, а затем уже шел до самой Москвы. Телеграмму доставили поздно, пришлось брать извозчика и что есть духу лететь на вокзал.

Братья не виделись три года. Наконец-то сегодня они встретятся. Слякотная дорога, истоптанная копытами и изрезанная полозьями саней, тянулась вдоль деревянных черных заборов, и не было ей, казалось, конца-края.

— Можно побыстрее?

— Накиньте гривенник…

Дмитрию Ильичу хотелось первым «привезти» Володю. В Москве, на Бахметьевской, где Анна Ильинична снимала квартиру, Владимира Ильича ждали давно, и больше всех мать: она считала дни, про себя отмечала, когда выехал сын с невесткой из Шушенского, когда был в Красноярске, когда прибыл в Уфу. Там, в Уфе, пришлось ему расстаться с Надеждой Константиновной (ей надлежало отбывать остаток ссылки).