Борис Яроцкий - Дмитрий Ульянов

Весной Дмитрий Ильич получил из Саратова долгожданную весть: к нему в Крым собирается приехать мать…

Первого апреля 1913 года Дмитрий Ильич выехал на извозчике к поезду. Было холодно. И он, боясь, как бы мать не простыла, захватил с собой плед. Джанкойский прибывал с некоторым опозданием. Дмитрий Ильич ходил взад-вперед по перрону. Под ботинками глухо хрустел ракушечник. Где-то вдалеке крикнул паровоз. Волнение от предстоящей встречи усилилось. Наконец поезд подошел к перрону. Взгляд Дмитрия Ильича скользнул по окнам вагона. Мама!.. Аня!..

Мария Александровна, постаревшая, совершенно седая, смотрела на младшего сына веселыми счастливыми глазами, не произнося ни слова. Наконец заговорила!

— Митя! Вот и мы! Здравствуй, сыночек! Вечером на даче, где Ульяновы снимали верхний этаж, был маленький пир и импровизированный концерт. Дмитрий Ильич взял в руки гармонь, или, как он ее называл, оркестран, и простуженным тенором запел: «Есть на Волге утес…»

Мария Александровна, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, внимательно слушала сына, плотно сжав губы. Допоздна горел свет в комнате Ульяновых. Пели. Говорили. Мария Александровна и радовалась и грустила. Через закрытые окна в комнату глядели крупные холодные звезды.

После ужина Дмитрий Ильич и Анна Ильинична пошли к морю. Обсуждали недавние события. Греческое коммерческое судно привезло паломников из Мекки. Почти все они были больны оспой. Им запретили высадку. Тогда ночью с помощью контрабандистов люди все-таки выбрались на берег и на поездах разъехались по всей России. Управа подняла на ноги весь медперсонал, да что толку… А полиция гоняется только за подпольщиками. Но все равно не поспевает. В Крыму идет процесс объединения трудящихся не по национальному признаку, а по классовому. Перед таким объединением любая полиция бессильна.

Анна Ильинична подтвердила, что с подобным явлением столкнулся и Володя в Кракове. Объединяются поляки, немцы, украинцы, русские. Но только рабочие. Национальная буржуазия проповедует разделение наций, а рабочие действуют наоборот…

Значит, это общий процесс…

В середине апреля из Саратова привезли воспитанника Елизаровых — Гору Лозгачева, очень смышленого, не по годам развитого мальчика. Гора сразу же обратил внимание на табличку с надписью: «Дача Мити».

— Ваша дача?

— Ну, конечно, моя, — засмеялся Дмитрий Ильич. — Раз я — Митя и живу здесь, значит, моя!

С появлением Горы смех, шутки не прекращались даже за обедом.

— Какое сходство между бурным морем и маленьким ребенком? — обводя всех прищуренными, с лукавинкой глазами, спрашивал Дмитрий Ильич и сам же подсказывал ответ: — Оба ревут, а если потрогать, оказывается — оба мокрые.

Дядя Митя, по мнению Горы, был самым веселым на земле человеком.

Вскоре санитарные дела позвали Дмитрия Ильича в Симферополь. А где санитарные, там и подпольные. Новое сообщение Багликова обрадовало: Мочалов принят на службу в охранное отделение. Дмитрий Ильич предупредил Тимофея Гавриловича: пока никаких конкретных поручений Мочалову не давать, разведчику сначала необходимо войти к врагу в доверие.

За время, проведенное Дмитрием Ильичом в Симферополе, произошли события, которые заставили его отложить очередные дела и углубиться в медицинские книги. Тяжело заболела Надежда Константиновна. Краковские врачи нашли у нее базедову болезнь. В течение трех недель ее лечили электричеством, но состояние нисколько не улучшалось. Многие польские врачи рекомендовали Владимиру Ильичу отвезти жену в Швейцарию, к доктору Кохеру.

Владимир Ильич описал Дмитрию Ильичу характер болезни. Просил совета. И вот перед Дмитрием Ильичом справочник врача, зарубежные медицинские журналы, которые он выписывал в большом количестве. Статьи немецких медиков Дмитрий Ильич переводил прямо с листа. Чтение французских источников продвигалось значительно медленней. И тем не менее в словарь приходилось заглядывать не так уж часто. Дмитрии Ильич пришел к выводу, что, судя по характеру заболевания, делать операцию Надежде Константиновне не следует. Так он и ответил брату и в это же письмо вложил подробнейший рецепт.

Надежда Константиновна ответила теплым письмом на имя Марии Александровны. В нем она благодарила Дмитрия Ильича за то, что он убедил Володю лечить «базедку» без хирургического вмешательства. Владимир Ильич дополнил:

«Дорогая мамочка! Приписываю пару слов к Надиному письму. Извиняюсь, что не писал. Уезжал на пару дней, а теперь перевозка.

Мите большое спасибо за письмо. От Марка тоже имел очень большое и интересное письмо. Отвечу ему уже из Поронина.

Поронин — это станция перед «Закопане» (курорт). В Закопане есть прямые беспересадочные вагоны 2-го класса из Варшавы, третьего из «Границы».

Крепко тебя обнимаю и шлю большой привет всем нашим.

Твой В. У. » [34] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, с. 338. .

Несмотря на сдержанный тон, приписка была успокаивающей. Но об улучшении здоровья жены — ни слова. Дмитрий Ильич как врач понимал: полегчает не сразу. Наконец 25 мая пришло долгожданное письмо от Надежды Константиновны.

«Дорогая Марья Александровна! Сегодня получили Ваше письмо. Тороплюсь ответить.

Я уже поправляюсь. Сердцебиения гораздо меньше. Следуя совету доктора, ем за троих, лакаю молоко, принимаю препарат железа Робена, и вообще все очень хорошо. Володя очень кипятится, особенно его смущают Кохером. Я очень рада, что Дм. Ил. ему написал письмо, что операции не стоит делать и т. п., а то ему наговорят всякой всячины: то ослепнуть можно, то 1,5 года лежать без движения и т. д. У меня совсем не такая уж сильная степень болезни, и за лето выздоровею…»

Владимир Ильич остался верен себе и размашистым беглым почерком добавил:

«Дорогая мамочка! Крепко обнимаю тебя и шлю всем привет. Мите большое спасибо за письма. Надю уговариваю ехать в Берн. Не хочет. Но теперь она немного поправляется.

Твой В. У. » [35] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, с. 338. .

— Вот и оживает наша Надюша, — просияла Мария Александровна, смахивая с морщинистой щеки набежавшую слезу.

Спустя неделю успокоенные Мария Александровна и Анна Ильинична покидали Крым. Они уезжали на север — в далекую и незнакомую Вологду, где отбывала ссылку Мария Ильинична. Мария Александровна и особенно Гора обещали приехать в Феодосию снова.

Но никто из Ульяновых не предполагал, что через год в их судьбу ворвется военная буря…

В середине 1914 года Россия вступила в войну… Всюду виднелись хоругви и портреты царя. Симферополь, всегда тихий и сонный, был неузнаваем.

Дмитрий Ильич с трудом пробирался через толпу, направляясь в городскую больницу, где дежурил Дзевановский. Еще издали он увидел его на балконе. Антон Андреевич и его коллеги наблюдали за уличным шествием.