Борис Яроцкий - Дмитрий Ульянов

А пока — действовать, не теряя времени. Опыт подсказывал: прежде всего надо объединить усилия большевиков, работать согласованно, сообща.

Уже на первом собрании большевиков Дмитрий Ильич Ульянов поставил вопрос о создании в Севастополе большевистской организации. Его поддержали Ржанников и Калич. Будучи избранным в Совет, Андрей Калич посетил многие корабли флота, установил личные контакты с большевистски настроенными матросами.

В апреле 1917 года состоялось первое организационное собрание большевиков севастопольской крепости. Был создан горком РСДРП (б). Его членами стали: А. Калич, И. Назукин — матрос-подводник, И. Ржанников — большевик с 1903 года, С. Сапронов — матрос, участник революционного движения на Балтике в 1912 году. Дмитрий Ильич вошел в агитационную группу горкома.

Сразу же после собрания Калич уехал в Петроград с докладом в ЦК. Оттуда он привез текст открытого письма В. И. Ленина, адресованного участникам Всероссийского съезда крестьянских депутатов. В этом письме Владимир Ильич призывал крестьян и батраков объединяться, немедленно брать всю власть в свои руки. Он подчеркивал, что только крестьяне и батраки сами могут освободиться от помещичьей кабалы. Письмо удалось размножить в частной типографии. Денег хватило лишь на 500 экземпляров. Агитационная группа горкома распространила ленинское письмо на кораблях и в казармах. Меньшевики тотчас предприняли ответные действия против Севастопольского горкома РСДРП (б). Исполком Совета запретил владельцам частных типографий печатать большевистские листовки. И теперь большевики могли рассчитывать лишь на помощь товарищей, работавших в других городах. Газеты и брошюры стали поступать из Одессы, Екатеринослава, Харькова. Что же касается «Правды» и «Солдатской правды», тут дело обстояло гораздо сложнее. По распоряжению командования флота эти газеты задерживались под любым предлогом. Дело дошло До того, что судовой комитет «Трех святителей» обратился ко всем матросам, солдатам и рабочим крепости с призывом потребовать от командования флота не препятствовать доставке «Правды» на корабли флота.

Командующему Черноморским флотом адмиралу Колчаку все чаще докладывали об обнаруженных на кораблях листовках.

И вот адмирал пригласил для дружеской беседы руководителя местных эсеров Бирулю и лидера меньшевиков Канторовича. Памятуя о «духе времени», он не приказал, он попросил помочь ему «навести порядок на флоте».

Бируля и Канторович, знавшие лично Дмитрия Ильича и неоднократно слушавшие его выступления на митингах, решили использовать его имя в провокационных целях. По городу был пущен слух о том, что якобы к военврачу Ульянову собирается приехать его брат — Владимир Ильич Ленин. По всему Крыму буржуазные и мелкобуржуазные газеты, словно по команде, почти одновременно опубликовали «разоблачительные» письма Ленина, выставляя его как «немецкого шпиона».

Дмитрию Ильичу стало известно об этих слухах, но он на первых порах не придал им никакого значения. Враги распространяют любую ложь, лишь бы очернить революционеров. Он считал, что слухи сфабрикованы командованием флота, отъявленными контрреволюционерами. И хотя Дмитрий Ильич прекрасно помнил образцы политического двурушничества меньшевиков, он не хотел, не мог допустить мысли о том, что они смогли организовать эту гнуснейшую провокацию.

Больше того, Симферопольский Совет по настоянию меньшевистских и эсеровских депутатов высказался против приезда Ленина в Крым. Такое предложение от имени своей фракции внес не кто иной, как севастопольский эсер Бируля, якобы располагавший достоверными сведениями из самых авторитетных источников. Провокационное постановление эсеро-меньшевистского Совета опубликовали многие газеты Крыма.

Эта акция врагов революции вызвала гнев и возмущение крымского пролетариата. Рабочие и матросы потребовали принять резолюцию о политическом недоверии прислужникам буржуазии из Симферополя. На заседании Совета попытался выступить Калич, но эсеры, кадеты и меньшевики встретили его появление на трибуне невообразимой руганью и едва не стащили с трибуны. Тогда Сюсюкалов обратился с протестом в редакцию газеты «Крымский вестник». Редактор, ознакомившись с текстом, согласился напечатать, но… за баснословную сумму. Ни одна газета Крыма большевистского протеста не опубликовала.

Крымским большевикам помогли рабочие Одессы, Харькова, Донбасса. Ростовская газета «Знамя свободы» 16 мая напечатала резолюцию рабочих. В этой резолюции говорилось: «Выразить глубокое возмущение против насильственных мер, предпринятых исполнительным комитетом Совета, и позорного отношения названного Совета к старому солдату революции и выразителю интересов всего международного пролетариата — товарищу Ленину. Приветствовать его и выразить ему глубокое сожаление в том, что в России существуют рабочие и солдаты, подобные симферопольским депутатам».

В дальнейшем обстановка стала еще хуже. Ссылаясь на постановление Симферопольского Совета, эсеры, меньшевики, не говоря уже о кадетах, стали терроризировать большевиков и сочувствующих им солдат и матросов.

Как-то вечером санитар севастопольского госпиталя обнаружил выброшенное прибоем тело матроса. Матрос был еще жив. Санитар доставил его в перевязочную. Там ему была оказана необходимая помощь. Придя в себя, он узнал военврача Ульянова. Так Дмитрий Ильич познакомился с большевиком Михайловым, матросом с корабля «Борец за свободу». Оказалось, что днем Михайлов выступал на митинге, разоблачал Временное правительство, но эсеры его избили и выбросили за борт. Теперь Михайлову не было резона возвращаться на свой корабль — арестуют, и Дмитрий Ильич отправил его с провожатым на квартиру рабочего Клепикова. Утром в госпиталь нагрянули офицеры контрразведки, они потребовали от Дмитрия Ильича объяснений: куда исчез избитый на митинге матрос Михайлов. Ульянов отвечать отказался. Ему пригрозили арестом.

Эти слова не были пустой угрозой. Уже в мае в Севастопольской крепости было объявлено, что большевикам запрещается вести агитационную деятельность в какой бы то ни было форме. Севастопольский горком РСДРП (б) перешел на полулегальное положение, а вскоре был разгромлен. Уехавший в Петроград в составе делегации Черноморского флота Андрей Калич вернулся в Севастополь под конвоем.

Стало ясно, что против военврача Ульянова готовится провокация. Секретарь комитета Савелий Сапронов в целях безопасности Дмитрия Ильича советует ему поменять обстановку, хотя бы на время.

Выход был найден. В Одессе, в штабе Румынского фронта, работали друзья Дмитрия Ильича: Дзевановский — главным военно-санитарным инспектором, профессор Бурденко — начальником санитарной части армии. По требованию Дзевановского и по согласованию с Бурденко военврач Ульянов переводится «поближе к фронту» — назначается делопроизводителем управления санитарной части армии.