Николай Кузнецов - Крутые повороты: Из записок адмирала

Вот моя точка зрения, изложенная в письме в Президиум ЦК КПСС по обвинениям, выдвинутым в мой адрес Жуковым.

Ответа я не получил.

В 1964 году мне стало известно, что по моему делу и без моего участия готовится какое-то решение, что Маршалу Советского Союза М.В. Захарову поручено подготовить заключение. Я позвонил и убедительно просил его принять меня. Принят не был. Желая выяснить, на основании каких документов делается это заключение, я вновь обратился в Президиум ЦК КПСС с письмом на имя Л.И. Брежнева, содержащим настоятельную просьбу не принимать решения без вызова меня. Я никогда и никого не просил ходатайствовать за меня. Свои просьбы направлял строго по уставу министру обороны через Главкома ВМФ адмирала флота С.Г. Горшкова, но теперь решил обратиться в Президиум ЦК КПСС как член партии.

Неужели ни у кого так и не найдется времени поговорить со мной? — думал я. Не нашлось. И на это письмо ответа я не получил. Позвонив два раза в секретариат, я счел неудобным более настаивать.

В обстановке неприязни ко мне Хрущева подобное было понятно, хотя и нарушались всякие нормы отношения к члену КПСС. Но теперь-то… Новое руководство, а все осталось по-старому…

В 1968 году мне стало известно, что в связи с постановлением правительства [86]пересматриваются пенсии Героям Советского Союза Я позвонил С.Г. Горшкову, и он пообещал возбудить ходатайство. Дело шло медленно. В мае министр обороны А.А. Гречко написал в ЦК бумагу с просьбой увеличить пенсию. На пути встало неожиданное препятствие. «Нужно снять сначала партийное взыскание», — передал мне заведующий административным отделом ЦК Н.И. Савинкин. «Но мне никакого взыскания никто не объявлял», — ответил я, поставленный в затруднительное положение. «Подумаем», — заключил он.

Чтобы дело не остановилось, я написал письма ему (Савинкину) и маршалу Гречко с официальным разъяснением случившегося со мной, доведя до их сведения, что решения как по строевой, так и по партийной линиям приняты без вызова меня, напомнив про то, что еще в 1956 году обращался к министру обороны Г.К. Жукову с просьбой поговорить со мной как по личному делу, так и по вопросам, имеющим значение для флота в целом, про письмо 1957 года в Президиум ЦК КПСС, в котором более подробно излагал ход дела и снова просил разобраться, а также про то, что несколько раз звонил по телефону Хрущеву, Жукову и Малиновскому с просьбой принять меня и разобраться, в результате чего принят был только Р.Я. Малиновским, который отказался заниматься моим делом, ссылаясь на то, что вопрос решался «высшими инстанциями». «Хрущев почему-то на вас сердит», — буквально сказал он и развел руками.

Далее, я писал Гречко, что поскольку речь идет о моей пенсии, а генерал Дутов передал, что задержка происходит из-за снятия партийного взыскания, то я считаю своим долгом сообщить, что мне его не объявляли и мне неизвестна формулировка, за что и какое наложено взыскание.

25 июня я был вызван в ЦК КПСС к А.В. Ускову, занимающемуся флотскими делами в административном отделе. Любопытный разговор состоялся в ожидании заведующего отделом Н.И. Савинкина.

Вроде он и понимает, что без вызова таких решений принимать нельзя, но, поднимая палец вверх, говорит, что это «сделано там». Мне стало ясным, что он не будет заниматься моим вопросом по существу, и поэтому пропало всякое желание объясняться. Отвечая на его вопросы, я пытался уловить его точку зрения, но многозначительное «там» всегда стояло на пути к конкретным ответам.

Ровно в 15 часов пошли с Усковым к Савинкину. Холодный, официальный с самого начала прием не обещал ничего хорошего. Я понял, что ему дорого время, так что чем скорее я уйду, тем лучше. Он показал мне решения, принятые в феврале 1956 года, но разговаривать об основаниях, на которых они были приняты, отказался, также сославшись на вышестоящие инстанции. Нетрудно понять, что правильнее было свести дело к конкретному вопросу о снятии партийного взыскания. На вопрос: «Что мне делать?» — я получил совет: «Напишите письмо в ЦК КПСС и Министерство обороны (Гречко и Епишеву)».

Мне осталось неизвестно, по своей ли инициативе или с ведома и указания «свыше» он явно не хотел вмешиваться в суть дела, но, убедившись в последнем, я счел за благо поскорее удалиться.

26 июня я отправил письма Гречко и Епишеву с просьбой «поддержать мое ходатайство» о снятии с меня партийного взыскания.

Одним из серьезных обвинений, записанных в решении Политбюро ЦК КПСС, в соответствии с которым я был наказан по партийной линии, являлся упрек в моих якобы «неправильных взглядах» на развитие флота. Никаких доказательств в подтверждение этого вышеназванное решение не содержало. Я утверждаю, что подготовка флота к Великой Отечественной войне и действия его (в бытность мою наркомом и Главнокомандующим ВМФ) доказывают обратное. В послевоенный период мне не раз приходилось докладывать ЦК КПСС и Совету Министров СССР о своих взглядах, и я никогда не получал упреков в ошибочности моих позиций. Я не жаловался на строгость постановления Совмина о моем освобождении от должности или решения Политбюро ЦК» однако считаю абсолютно неправомерным, что оба постановления были приняты без моего участия и предъявления мне конкретных обвинений.

Такое мнение я счел своим долгом изложить в письме в ЦК КПСС, отправленном мною 31 марта 1969 года, указывая, что если мне будут предъявлены документы, на основании которых было принято решение, то я, по всей вероятности, мог бы изложить свою точку зрения, подтверждая ее фактическими материалами. Я также писал, что если ЦК КПСС не сочтет возможным возвращаться к этому вопросу, я не стану настаивать, и просил лишь известить меня об этом. Данное письмо было передано Пельше. Ответа я не получил…

Когда с меня снимали партийное взыскание, я на одной страничке написал Пельше просьбу разобраться в моем деле или хотя бы ознакомить меня с материалами, на основании которых принималось решение. В ответ мне было передано, что если я буду на этом настаивать, то вопрос снятия партвзыскания и увеличения пенсии надолго повиснет в воздухе. После зрелого размышления я решил поставить на этом точку, ибо мои доклады находятся во многих инстанциях и мне ничего не остается, как примириться с фактом…

Я не вижу за собой преступлений, которыми можно было бы объяснить лишение меня высокого воинского звания. Факты, приведенные Жуковым, легко опровержимы, и это я сделал в своем письме в Президиум ЦК КПСС в 1957 году. Решения, как по партийной, так и государственной линиям, нельзя признать законными, если они приняты заочно, без заслушивания моих объяснений и предъявления обвинений. Учитывая это, мне кажется, их следовало бы без промедления отменить и уже потом, если есть нужда, разобраться по всем правилам закона.