Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

Решение великого князя не вполне устроило Миклухо-Маклая. «Обстоятельство, что корвет не заходит в Австралию, — писал он Остен-Сакену, узнав о содержании инструкций, — очень затруднило меня и наделало кучу хлопот!» [369] СС.Т. 5. С. 87. Дело в том, что — надеясь на посещение австралийских портов — ученый перевел в Европе часть денег, полученных от РГО, в аккредитивы на Сидней и Мельбурн. Там он намеревался закупить необходимые припасы и продукты для мены с папуасами, а также нанять двух слуг, способных хоть немного облегчить его пребывание на Новой Гвинее. В Вальпараисо таких слуг найти не удалось. Оставалась слабая надежда, что он сможет осуществить задуманное на островах, которые «Витязь» посетит на пути к Новой Гвинее. «Трудности растут с каждым днем, — писал он Дорну перед отплытием из Вальпараисо. — Но я столь же решительно настроен отправиться на Новую Гвинею, как в Йене» [370] Там же. С. 86. .

2 июня 1871 года, максимально пополнив запасы угля, свежей провизии и питьевой воды, Назимов вывел «Витязь» в открытый океан.

Как пишет Кролевецкий, корвет начал переход через Тихий океан «при довольно хорошей погоде» [371] Кролевецкий Ф. К Медицинский корабельный журнал… С. 185. . Но Миклухо-Маклай, испытывая недомогание, редко появлялся на палубе. «Последнюю неделю (перед уходом из Вальпараисо. — Д. Т.) я заметил болезненное состояние Миклухи, — сообщает в своей «Записке» Назимов, — но он не высказывал никогда о своих болях, но, выходя в море <���…> болезнь сама высказалась, и он должен был оставаться в постели; трудновылечиваемые болезни на берегу еще труднее вылечиваются в море, почему на всем пути до Новой Гвинеи он был лишен возможности делать какие-либо наблюдения» [372] Назимов П. Н Записка о пребывании… С. 77. .

Это сообщение Назимова нуждается в комментариях. Как мы уже знаем, Павел Николаевич написал «Записку о пребывании натуралиста Миклухи-Маклая на корвете "Витязь" и доставлении его на остров Новая Гвинея…» по требованию начальства, когда распространился слух о гибели отважного путешественника. Назимов стремился прежде всего снять с себя ответственность за столь печальный исход, а потому, похоже, преувеличил серьезность болезни Миклухо-Маклая, подчеркнув при этом, что всячески отговаривал ученого от высадки на Новой Гвинее. Учитывая тенденциозность, проявившуюся при описании последнего этапа плавания, приходится принимать свидетельства Назимова с большой осторожностью.

Впрочем, Назимов не выдумал «болезненное состояние» Миклухо-Маклая. Сам ученый мимоходом упоминал о своем «недомогании», рассказывая о посещении «Витязем» островов Питкэрн и Мангарева. Но месяцем позже, с острова Уполу, где, по версии Назимова, самочувствие ученого еще более ухудшилось, Николай Николаевич в письме матери утверждал, что «здоров более чем когда-либо» [373] СС.Т. 5. С. 92. . Объяснялось ли его недомогание возобновлением приступов малярии или он заразился какой-то болезнью в Чили? Мы не можем ответить на этот вопрос.

Штурманы проложили на карте кратчайший путь «Витязя» к Новой Гвинее через океанийский островной мир. Первым на этом пути был остров Пасхи (Рапануи), расположенный намного ближе других океанийских островов к Южной Америке. Хотя Миклухо-Маклай получил от участников чилийской экспедиции Ганы некоторые сведения о положении на острове Пасхи и был знаком с трудами европейских мореплавателей, посещавших этот остров, он едва ли представлял себе масштабы развернувшейся здесь трагедии — экологической катастрофы и упадка самобытной культуры в результате череды межплеменных войн. Но решающий удар нанесли чужеземные пришельцы. В декабре 1862 года перуанские работорговцы вывезли с острова примерно 1500 жителей, в том числе вождей и знатоков местной письменности. Почти все они погибли на чужбине. А 15 рапануйцев, возвращенных домой в августе 1863 года, занесли на остров эпидемию оспы и другие заразные болезни. Депопуляция сопровождалась прогрессирующим разрушением традиционной социальной организации, духовной культуры, всего жизненного уклада. Свою лепту в этот процесс внесли католические миссионеры. Первый из них, Эжен Эйро, не смог в 1864 году закрепиться на острове, но вскоре вернулся сюда вместе с Ипполитом Русселем, и к ним присоединились еще два посланца Конгрегации святых сердец. Католические патеры враждебно отнеслись к табличкам, покрытым таинственными знаками, к деревянным «идолам» и другим атрибутам «языческой» религии. В результате большинство этих замечательных памятников рапануйской культуры было сожжено или спрятано в пещерах и других тайниках [374] См.: ТумаркинД. Д., Федорова И.К. Н.Н. Миклухо-Маклай и остров Пасхи // С.Э. 1990. С. 93—94. И.К. Федорова, посвятившая многие годы изучению языка и культуры рапануйцев, в нескольких работах утверждала, что миссионер Э. Эйро, первым из европейцев обнаруживший в 1864 году дощечки с «языческими» письменами, настоял на том, чтобы они были преданы огню. Однако в 2004 году И.К. Федорова выпустила книгу «Миссионеры острова Пасхи», в которой не только полностью оправдала Эйро (с чем можно во многом согласиться), но и представила в розовом свете всю деятельность католических патеров на острове Рапануи. Но факты остаются фактами. Помощник миссионеров с гордостью доносил в 1868 году епископу на Таити, что пасхальцы теперь растапливают кухонные очаги древними дощечками ронго-ронго. Один из рапануйцев, не желая попусту жечь драгоценное дерево, сколотил из некогда священных дощечек лодку. См.: Thomson W. J. Те Pito te Henua, or Easter Island. Washington, 1889. P. 514; Хейердал Т. Искусство острова Пасхи. М., 1982. С. 30. .

В 1870 году на остров Пасхи прибыл отставной французский офицер Жан Дютру-Борнье, который решил разводить здесь овец. Вскоре он поссорился с миссионерами и разжег между островитянами кровавую междоусобицу. Незадолго до прихода «Витязя» последний миссионер И. Руссель вынужден был покинуть Рапануи, взяв с собой более двухсот островитян.

24 июня 1871 года «Витязь» подошел к острову Пасхи и лег в дрейф у его западного берега. Вскоре к судну подошли две шлюпки с тремя европейцами (Дютру-Борнье и его помощниками) и несколькими гребцами-рапануйцами. Дютру-Борнье сообщил, что намеревается создать на острове большое овцеводческое ранчо и что его компаньоном является богатый английский купец и судовладелец Джон Брандер, поселившийся на Таити. Он добавил, что Руссель с большой группой островитян отправился на Таити, что на Рапануи осталось около 230 коренных жителей и что то же судно, на котором отбыл Руссель, вскоре вернется за еще одной большой партией островитян. Этот рассказ произвел самое тягостное впечатление на ученого и его спутников. Вскоре (на Мангареве и Таити) Миклухо-Маклай узнал у миссионеров дальнейшие подробности и подоплеку развернувшихся событий: «Туземцы, видя, что их жилища сожжены, бататы (на плантациях. — Д. Т.) разрушены, устрашенные поступками Борнье, согласились выселиться на Таити и на условие проработать известное время на плантациях Брандера, который, таким образом, благодаря ловкости своего агента, получил почти целый остров для разведения овец и, кроме того, сотни дешевых рабочих на свои плантации» [375] Миклухо-Маклай Н.Н. Острова Рапа-Нуи… С. 58—59. .