Георгий Семенов - О себе

В основу этого плана мною были положены главным образом соображения и данные о настроениях народных масс и их отношение к нам и преследуемым нами целям. Результаты данных, представленных Верховному правителю, были весьма неутешительны для нас: народ слепо верил обещаниям большевиков и стремился к миру во что бы то ни стало. Безответственная агитация социалистов и их обещания переустройства мира вызывали раздражение против белых, которых считали единственным препятствием на путях ко всеобщему умиротворению и работе по проведению необходимых и благодетельных реформ. Мы, не желая обманывать народ, не могли обещать ему тех благ, на которые не скупились наши противники, и народ верил не нам, а им, и потому нас не поддерживал и считал за смутьянов, преследовавших свои эгоистические цели.

Кроме того, я считал, что план наступления Сибирской армии своим правым флангом на соединение с англичанами на севере был неудачен, вследствие дикости и малой населенности театра предстоящих военных действий. Слабо развитые пути сообщения не могли способствовать установлению связи и правильному снабжению частей этого фронта. Редкость населения не давала возможности рассчитывать на получение сколько-нибудь значительного контингента пополнения и на возможность получения питания армии хотя бы отчасти местными средствами. С другой стороны, имело бы полное оправдание с точки зрения стратегии и политики продвижение Сибирской армии в Поволжье. Продвигаясь в этом направлении, она достигла бы соединения с Юго-Западной армией генерала Деникина, отбрасывая красных на север, к фабрично-заводскому району, и лишая их возможности использования хлебных запасов южной России. Таким образом, мы приобретали большие возможности, особенно в том случае, если бы одновременно с наступлением соединенных Сибирской и Добровольческой армий с севера повели бы согласованное наступление на Петроград — Москву войска Северного фронта генерала Юденича и англичане из Архангельска. Правда, при осуществлении этого плана противник имел более короткие операционные линии и находился в непосредственной близости от своих баз, что давало ему возможность действовать короткими ударами по всем направлениям, но, с другой стороны, я не сомневался в том, что моральное значение того стратегического окружения большевиков, которое достигалось при реализации моего плана, должно было в сильной степени повлиять на красных и заставить их или стремиться к прорыву в Туркестан, или готовиться к капитуляции в Москве.

Я не скрыл также перед Верховным правителем, что считаю крупной ошибкой политики его правительства уклончивое отношение его к вопросу о признании вновь обратившихся вдоль западной границы России буферных государств. Я считал, что признание независимости Польши, Финляндии, Литвы, Эстонии и Латвии и заключение с ними направленных против большевиков соглашений должно было быть первой задачей Омского правительства в области иностранных дел, но к сожалению, в то время я не пользовался настолько сильным влиянием, чтобы убедить адмирала в правоте своих взглядов. Тем не менее я высказал свое мнение по этому вопросу Верховному правителю.

Мой план, представленный Верховному правителю в октябре 1919 года, заключал в себе мотивированный проект изменения всей системы нашей борьбы с большевиками. Я предлагал, учитывая неблагоприятное в отношении нас настроение в стране, дать населению возможность изжить большевизм естественным путем, испытав его на собственном опыте. Я настаивал на немедленном признании новообразовавшихся на Западе государств и на заключение с ними договоров для совместной борьбы с большевиками; на отводе частей Сибирского фронта на линию Енисея и демобилизации ненадежных частей; на необходимости надежными частями занять линию КВЖД и крупные административные центры в тылу, чтобы прочно обеспечить наши сообщения с заграницей, которая снабжала нас всем необходимым для борьбы; на переносе правительственного центра в Иркутск или в Читу и на необходимости решительной чистки правительственного аппарата от вредных элементов, окопавшихся на теплых местах в тылу. После того как все это будет исполнено, я предлагал начать подготовку для одновременного наступления с четырех окраин России к ее центру, приурочив таковое к весне 1921 года и использовав оставшееся время для надлежащей подготовки частей.

Последний разговор с адмиралом. Задержание поезда Верховного правителя. Экспедиция генерала Скипетрова в Иркутск. Столкновение с чехами. Указ о передаче власти. Выдача адмирала красным. Сибирская армия. Роль чехов. Грабеж и дезорганизация. Захват золотого запаса. Роль союзников. Отход армии на восток. Армия в Забайкалье. Интриги старшего командного состава. Генерал Сахаров и генерал Войцеховский. Вредное влияние генерала Дитерихса. Роль генерала Лохвицкого и его отставка. Генерал Вержбицкий. Переговоры об образовании буфера. Прорыв фронта. Оставление мною Читы.

По поводу представленного мною Верховному правителю плана изменения тактики борьбы с большевизмом я имел длинную беседу по прямому проводу с адмиралом, который отстаивал важность наступления именно правым флангом Сибирской армии и объяснил мне причины, почему он не счел возможным согласиться с моим мнением, изложенным в плане.

Адмирал Колчак не разделял безнадежности моего взгляда на настроение широких масс населения и считал, что оно будет изменяться в нашу пользу по мере продвижения вперед Сибирской армии. Кроме того, адмирал полагался на полную и исчерпывающую поддержку Сибирской армии союзниками, не допуская мысли о том, что их многократные заверения и обещания об этом не будут выполнены. И лишь после провала наступательных операций армии и пышного расцвета иностранных интриг в связи с Версальскими переговорами адмирал убедился в правильности моей точки зрения, о чем известил меня в очередном разговоре по прямому проводу со станции Татарская.

В это время Омск уже был оставлен. Неудачи на фронте генерала Деникина и разгром конницы генерала Маркова на юге дали возможность красным произвести давление всеми своими силами на фронте сибирских армий, вследствие чего они должны были отойти назад и Омск был эвакуирован правительством.

Прибыв на станцию Татарская, адмирал вызвал меня к прямому проводу и приказал в срочном порядке представить ему свои соображения о возможности практического осуществления мероприятий, предусмотренных моим планом, подготовив свой доклад ко времени прибытия Ставки в Иркутск. Одновременно сообщая мне о состоявшемся назначении моем на пост Главнокомандующего вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа, адмирал предупредил меня о возможности передачи мне всей полноты государственной власти в Восточной Сибири и на Д. В., ибо он предвидел неизбежность общего крушения национального движения в силу отсутствия согласованности боевых действий на разных фронтах, а также в результате вмешательства политических факторов в дело помощи, оказываемой нам союзниками. Предвидя неизбежность крушения, адмирал предполагал, как можно было понять из этого последнего моего разговора с ним, выехать за границу для переговоров с иностранными политическими деятелями, с целью склонить в пользу возобновления борьбы с красными в более широких масштабах.