Мария Славкина - Байбаков

А вскоре то, о чем предупреждал Шашин, случилось… Кормилица, «наше всё», заколебалась. Темпы роста тюменской нефтедобычи начали снижаться. Что делать? Как быть? К решению сибирских проблем подключилась вся страна. 20 марта 1980 года было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О неотложных мерах по усилению строительства в районе Западно-Сибирского нефтегазового комплекса». Николай Михайлович Еронин, в те годы заведующий сектором нефтедобывающей промышленности ЦК КПСС, вспоминает: «Хорошо помню, какая огромная работа была развернута хозяйственными и партийными органами по реализации этого необычайно важного постановления. Россия, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Казахстан, прибалтийские республики, города Москва и Ленинград получили конкретные задания по строительству жилых домов, объектов социально-бытового назначения и автомобильных дорог в районах добычи нефти и газа Западной Сибири». Вел и координировал эту работу Байбаков. Но переломить ситуацию уже было крайне сложно. В 1984 году впервые за всю послевоенную историю отечественная нефтяная промышленность показала не прирост, а «урост» добычи. СССР добыл 612,7 миллиона тонн нефти с газовым конденсатом, что почти на четыре миллиона тонн нефти меньше, чем в 1983 году. Страна, которая к тому времени прочно зависела от экспорта «черного золота», оказалась на краю… Оставалось надеяться, что найдутся новые герои Тюмени и совершат очередной подвиг.

В последние годы, чтобы сохранить управляемость народным хозяйством, Н. К. Байбакову в буквальном смысле приходилось творить чудеса.

С каждым годом Госплану все труднее и труднее становилось выполнять свои прямые обязанности — планирование. Как вспоминал начальник подотдела нефтяной промышленности Госплана СССР Василий Петрович Патер, годовые планы уже не соответствовали пятилетним, а реальные показатели отличались и от тех, и от других: «Вот, к примеру, 1975 год. По пятилетке было предусмотрено добыть 505 миллионов тонн нефти с газовым конденсатом, по годовым планам снизили до 487,4 миллиона тонн. Фактически добыли 491 миллион тонн. Несмотря на то, что этот пятилетний план не выполнили, на 1980 год запланировали добычу на уровне 640 миллионов тонн. Годовыми планами исправили на 606 миллионов тонн. А добыли 603 миллиона тонн — то есть ниже, чем и в пятилетнем плане, и по исправленным годовым. Снова, несмотря на это, на 1985 год по пятилетнему плану предусмотрели добычу нефти с газовым конденсатом в объеме 630 миллионов тонн. Но было ясно, что такие показатели нереальны. Годовыми планами мы снизили директивную установку до 628 миллионов тонн. А по факту — добыли 595 миллионов тонн».

И так было не только в нефтяной отрасли. «Руководители ряда министерств начинали с просьб о пересмотре утвержденных плановых заданий уже с начала года, — рассказывал Н. К. Байбаков, — а потом так и шло из квартала в квартал. Но наибольший размах подобные „кампании“ приобретали в конце года, в октябре — ноябре и продолжались до самого конца декабря. А некоторые министерства умудрялись настаивать на корректировках плана даже в начале января». Как отмечал Байбаков: «Эта порочная практика, санкционированная чаще всего „сверху“, приводила к резкому ослаблению ответственности за выполнение плановых заданий. У некоторых руководителей сложилось убеждение, что главным местом борьбы за выполнение плана является проспект Маркса — Кремль, а не отрасли и предприятия. Мне в такой „сезон“ приходилось выдерживать „осаду“ чиновников всех рангов, включая верховное государственное и партийное руководство страны, не говоря уже о руководителях отдельных республик и областей».

E. М. Тяжельников вспоминал: «Я был членом ЦК КПСС 20 лет, депутатом Верховного Совета СССР четырех созывов, многократно слушал выступления Н. К. Байбакова на съездах партии, сессиях советского парламента, каждом декабрьском Пленуме ЦК КПСС, обсуждавшем проекты пятилетних и годовых планов, на заседаниях Политбюро. Госплан СССР постоянно находился под огнем критики. Министры, руководители республик, краев и областей свою ответственность за серьезные проблемы и беды, как правило, пытались переложить на плановые органы. Особенно остро вопросы обсуждались на заседаниях Секретариата и Политбюро ЦК. Временами, когда резкую критику высказывали лидеры России, Украины, Казахстана, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, входящие в состав Политбюро, казалось, что оргвыводы неизбежны. Однако Н. К. Байбаков всякий раз демонстрировал глубочайшие знания положения дел и на неопровержимых фактах убедительно доказывал, что не Госплан и Госснаб СССР повинны в срывах ввода новых мощностей, малой эффективности производства и низком качестве выпускаемой продукции…»

Руководство страны подвергало Госплан жесточайшей критике. Всё у нас ничего, да вот планируют плохо: не то, не так, не в те сроки. Не понимали одного: какие бы титанические усилия ни предпринимал Госплан (а в нем работали действительно высококлассные специалисты), ситуация к лучшему не менялась. Громоздкая система увязок и согласований через плановые органы откровенно не справлялась. Выход виделся в развитии информационных технологий, использовании суперсовременной вычислительной техники. Но ни один самый мощный компьютер был не в состоянии обсчитать махину советской экономики. В свое время эту проблему попытались решить с помощью косыгинской реформы. Тем не менее медленно, но верно всё вернулось на круги своя…

Последние годы работы Н. К. Байбакова заставляют лишний раз задуматься о том, какие бывают герои.

Как хорошо быть героем на восходящей линии — когда страна в расцвете, экономика в зените, кругом победы, достижения, успехи… А если всё наоборот? Люди, которые, стиснув зубы, изыскивают хоть малейшие возможности выправить критическую ситуацию, — разве это не герои? Их ругают, критикуют, поносят. Но они продолжают делать свое дело. Рутинно, буднично, без спецэффектов… Быть может, это не меньшие, а большие герои?

О Байбакове и его команде мы можем сказать — исполнили свой долг до конца. Беззаветная преданность делу, огромные нагрузки, постоянный пресс, переживания. Но не сдались, не отступились, делали, что должно… Несмотря на все сложности и трудности, Байбаков мог быть твердо уверен, что 20 лет его жизни прошли не зря.

Охотный Ряд, дом 1. Сегодня здесь заседают депутаты российской Государственной думы. А когда-то это была легендарная штаб-квартира Госплана СССР. 20 лет наш герой ездил сюда на работу (улица тогда называлась проспект Маркса).