Дмитрий Володихин - Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок

Еще раньше, на исходе февраля, российское правительство постановило разрешить персам торговлю шелком-сырцом в Архангельске. Материалы расследования, проведенного Думой насчет транзитной торговли восточными товарами, опять-таки весьма обширны. Они свидетельствуют о глубоком проникновении в тему, обдуманности и основательности принятого решения. Государь в принципе не мог успеть после похорон отца, притом в состоянии тяжкого нездоровья, «поднять» столь значительный объем документов [66] Собрание государственных грамот и договоров. М., 1826. Т. 4. № 105. .

Приходится резюмировать: пока царь-отрок оправлялся от болезни, текущие правительственные вопросы решались своим чередом. Ими занимались Боярская дума, главы приказов, дьяки, понаторевшие в делах своей административной специализации. Конечно, оба кодекса готовились давно, еще при Алексее Михайловиче. Его преемник мог всего лишь дать формальное позволение: да, вводите в действие. И даже не очень понятно, до какой степени его мнением поинтересовались и до какой степени он был в состоянии его выразить…

А вот и другой пример: при Алексее Михайловиче возник приказ Тайных дел. По словам одного русского перебежчика к шведам, это ведомство было осознанно выведено царем из-под контроля Боярской думы: «Приказ Тайных Дел; а в нем сидит диак, да подьячих с 10 человек, и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные; и в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведают, кроме самого царя. А посылаются того Приказу подьячие с послами в государства, и на посольские съезды, и в войну с воеводами, для того что послы в своих посольствах много чинят не к чести своему государю в проезде и в розговорных речах… а воеводы в полкех много неправды чинят над ратными людми, и те подьячие над послы и над воеводами подсматривают и царю, приехав, сказывают… А устроен тот Приказ при нынешнем царе [67] Имеется в виду Алексей Михайлович. , для того чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали» [68] Котошихин Г. О. России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1859. С. 70. Курсив мой. . Для Алексея Михайловича приказ Тайных дел служил и личной канцелярией, и учреждением, контролирующим деятельность других ведомств и должностных лиц, а еще и средством добиться «прорыва» на тех направлениях экономики, политики, военного дела, где это становилось насущно необходимым. В ведение того же приказа попало дворцовое хозяйство. И — по совместительству — вопросы государственной безопасности.

В Боярской думе заседала «служилая аристократия». Конечно, вывод столь значительной области государственных дел из сферы компетенции Думы шел вразрез с интересами знати. Так вот, сразу после кончины Алексея Михайловича приказ расформировали [69] Такая же судьба ожидала и Счетный приказ, служивший для проверок финансового состояния других ведомств, иначе говоря, преградой казнокрадству . Моментально. Можно сказать, еще тело государя не успело остыть…

Эту «реформу» тоже произвел Федор Алексеевич? Тот, который «…не имел достаточно сил… чтобы громко разговаривать»? Притом явно в ущерб себе? Сознательно спалил бесценное ведомство, сделав умопомрачительно щедрый подарок знати? Выглядит фантастично. Особенно если учесть, как вел себя молодой царь позднее. Повзрослев и придя в доброе здравие, он учредит «Расправную палату», коей передаст часть функций давно исчезнувшего приказа Тайных дел.

Очень похоже на то, что неопытностью и хрупким здоровьем Федора Алексеевича какое-то время пользовались наиболее сильные царедворцы, главы крупных аристократических «партий». Они разгромили приказ Тайных дел именем царя-юноши, они ввели в действие новые законы, они переделили между собой «портфели» ключевых управленцев.

Притом Милославские — далеко не единственная и, вероятно, не самая сильная группировка вельмож, правивших страной из-за спины Федора Алексеевича.

От тех времен сохранились воспоминания о своего рода мирном «разделе власти» между несколькими влиятельными семействами: «По смерти царя Алексея Михайловича осталися из главных боляр, которые большую силу во управлении имели… князь Юрья Алексеевич Долгорукой… дворецкой и оружничей Богдан Матвеевич Хитрой». Разумеется, речь идет не об отдельных личностях, а о главах влиятельных придворных «партий». Они решили поделить между собой и с Милославскими «сферы влияния», а потому вызвали с казанского воеводства старшего в роду Милославских — Ивана Богдановича, двоюродного брата матери Федора Алексеевича. Ему Долгорукий и Хитрово отдали управление многими приказами, но позаботились и о гарантиях собственного высокого статуса. Не желая терять позиции при дворе, они «…думного дворянина Ивана Языкова, человека великой остроты, також Алексея Лихачева, бывшего у царевича Алексея Алексеевича учителем, человека доброй совести, твердо государю выхваляя, в милость ввели. И притом Долгоруких неколико в комнате [70] «В комнате» — то есть среди людей, составлявших ближайшую свиту и обслугу государя в его палатах. , людей острых, оставили…». Не упоминается еще один придворный «клан» — князья Одоевские, но и он, видимо, участвовал в переделе власти, поскольку сохранил влияние и несколько высоких должностей за своими людьми. Мило-славский, заторопившись в Москву, еще с дороги принялся звать к себе под начало удобных помощников. Но по неопытности и корыстолюбию наделал ошибок: «…которых немедленно определили [к нему в помощники]… оные были наиболее из его приятелей, нежели люди, дела знающие, а иных ему представили хитростно — из людей ему ненадежных».

Итог административного главенства Милославского вышел печальный. Прибыв в Москву, он сейчас же взялся за дела многих учреждений сразу. «Но понеже ни времени, ни возможности ему к розсмотрению всех дел недоставало в приказе же товарищи были не весьма искусные… другие же товарищи и хитростию к жалобам на него дорогу готовить начали, чрез что вскоре явились к государю многие жалобы. И по многих ему от государя напоминаниях, явилось недовольство, пришло, что он, не в великом почтении у государя остався, принужден был просить, чтоб некоторые приказы с него сняли. Которое и учинено, но с невеликою ему честию» [71] Татищев В. Н. История Российская. Т. 7. С. 172, 174. . Позднее натиск других придворных «партий» продолжился, и Милославский понемногу уступал позиции, сохраняя уже не столько всеохватную административную власть, сколько ее видимость. Более опытные в дворцовых играх вельможи заманили его в ловушку, отдав столь много, что Милославский не мог справиться с таким куском, затем дискредитировали его и способствовали уходу на второй план.