Дмитрий Олейников - Николай I

У колыбели Николая Александровича Николай Павлович повелел трём сыновьям опуститься на колени и поклясться в верности будущему императору [312] Корф М.А. Записки. М., 2003. С. 235, 238. . (К сожалению, этот несостоявшийся Николай Второй, на которого будет возлагаться столько надежд, сгорит от чахотки в 22 года.)

Император видел в Марии удачную пару для сына. «Папй, — вспоминала Ольга Николаевна, — с радостью следил за проявлением силы этого молодого характера… Это, по его мнению, уравновешивало недостаток энергии в Саше, что его постоянно заботило» [313] Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 276. .

Удачная женитьба наследника, создание «малого двора», который рано или поздно станет «большим», появление на свет императорских внуков — всё для Николая было знаком божественного предрасположения. Он всё больше привлекал Александра к управлению страной. Со дня женитьбы Александр становится полноправным (то есть с правом голоса) членом Государственного совета, с 1842 года — полноправным членом Комитета министров. В 1841—1843 годах на время лагерных сборов наследнику, как генерал-лейтенанту, вверяли в командование дивизию, а в 1844-м он стал командующим всей гвардейской пехотой.

Император ввёл сына в работу важнейших комитетов того времени: Финансового, Кавказского, Комитета по строительству Санкт-Петербургско-Московской железной дороги и Комитета по строительству постоянного моста через Неву. Наконец, во второй половине 1840-х годов император Николай доверяет своему наследнику тайные дела: председательство в двух особых, секретных комитетах. Государственной тайной было обсуждение мер «к улучшению участи крепостных крестьян». Александр председательствовал в Комитете 1846 года, обсуждавшем в узком кругу записку министра внутренних дел Перовского «Об уничтожении крепостного состояния в России» («Не подлежит никакому сомнению, — писал в ней Перовский, — что освобождение крестьян или уничтожение крепостного права было крайне желательно, как мера вполне человеческая и христианская» [314] Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. 2. СПб., 1888. С. 136. ). В итоге и этот Комитет, и Комитет 1848 года сделали только небольшие шажки к изменению положения крестьянства, но сам факт участия в них будущего Царя-Освободителя весьма примечателен. В 1849 году, когда не стало и дяди наследника Михаила Павловича, Александр, уже «полный генерал», занял его место командующего гвардией, стал начальником всех военно-учебных заведений.

Тридцать первого августа 1842 года Николай впервые возложил на сына часть настоящих императорских обязанностей: он вручил ему «решение дел» по всем высшим и центральным учреждениям и ведомствам империи на время своего «отсутствия из Петербурга». Опыт оказался удачным и вошёл в обычай в последующие годы. Николай с удовольствием удостоил цесаревича «достопамятной грамотой»: «Возвратясь ныне, по благословению Божию, удостоверился я, что надежды мои увенчались, к утешению родительского моего нежно Вас любящего сердца. В вящее доказательство моего удовольствия, жалуем Вас кавалером ордена… Владимира 1-й степени, коего надпись польза, честь и слава, укажет и впредь Вам, на что промысел Всевышнего призывает Вас для России» [315] Татищев С.С. Император Александр II, его жизнь и царствование. Т. 1. М., 1996. С. 134. . На следующий год, уезжая по делам в Берлин, Николай прямо указал военному министру Чернышёву на наследника: «Если я не вернусь, то вот вам командир» [316] Император Николай Первый. М., 2002. С. 250. .

В общем, как заметил обстоятельный биограф Александра II, «с каждым годом досуги цесаревича сокращались, и время его всё более и более поглощалось обширной и разнообразной государственной деятельностью» [317] Татищев С.С. Император Александр II, его жизнь и царствование. Т. 1. М., 1996. С. 133. . Император Николай застраховал государство от неожиданности, вроде той, что случилась в конце 1825 года. Когда настанет неизбежный момент «смены караула», отец передаст дела сыну со спокойной уверенностью.

…В старой эпиграмме времён Павла I говорилось:

Эпоха Великих реформ подобной эпиграммой разразиться не могла: даже последовательные критики Николая Павловича не могли не признать, что император и его эпоха «произвели» и воспитали профессионального императора, одного из самых выдающихся преобразователей России — Александра II Освободителя.

«Нашему времени достался в удел — в награду или наказание, покажет время, — вопрос самый привлекательный и самый опасный… я разумею вопрос о свободе». Так начиналась не речь на тайной сходке постдекабристской оппозиции. Так начиналось «Слово в день рождения Благочестивейшего Государя Николая Павловича», произнесённое 25 июня 1832 года архимандритом Иннокентием в Киево-Печерской лавре. И продолжалось в том духе, что именно «августейший виновник настоящего торжества» «для того, кажется, и воздвигнут Промыслом не в другое, а в наше время, дабы среди треволнений всемирных быть верховным блюстителем истинной Свободы народов и Царей» [318] Николай I и его время. Кн. 2. М., 2000. С. 57. .

По стечению обстоятельств именно в 1832 году закончил свою работу Комитет 6 декабря — в некотором роде «приготовительный» к решению главного вопроса о свободе в России XIX века: свободе миллионов крестьян от крепостной зависимости. Комитет не разработал каких-либо законодательных актов по крестьянскому вопросу, однако всерьёз обсудил (и передал на рассмотрение императору Николаю) записку М.М. Сперанского о последовательных мерах по улучшению положения крепостных. Идея Сперанского о том, что нужно сначала устроить быт казённых крестьян, а потом по их образцу «привести крепостных крестьян в то же положение, какое будет определено для казённых», была поддержана Комитетом [319] Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. 2. СПб., 1888. С. 8—9. . И отложена до лучших времён.

Новый поворот сюжета последовал в 1834 году. Именно тогда в Петербург приехал после обустройства дел на южных границах России один из самых энергичных и одарённых деятелей николаевской эпохи — Павел Дмитриевич Киселёв. «Как сейчас вижу его таким, каким он был, когда вернулся, — вспоминала великая княгиня Ольга Николаевна, — красивый мужчина лет около сорока, с выразительными глазами, очаровывающий собеседника, о чём бы он ни говорил. Совершенно независимый в своих взглядах, всегда полный блестящих идей, образованный и в то же время всегда готовый научиться ещё чему-нибудь, он даже в разговорах с Пап а , который с ним очень считался, сохранял свою независимость… С этих пор в течение пятнадцати лет он оставался всегда дорогим гостем нашего дома. В разговорах с глазу на глаз Папа любил противоречия, даже охотно вызывал на них, и он особенно любил свободную манеру Киселёва в разговорах» [320] Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 207. .