Белфорт Джордан - Волк с Уолл-стрит

Марсиане снова повернули головы ко мне.

– Вы шутите, да? – спросил я сквозь смех.

Тут марсиане снова посмотрели на докторшу… а она поджала губы и сурово покачала головой, как бы говоря: «Нет, все это совершенно серьезно!»

Какая ирония, подумал я. Мой врач уступает мне сцену. Восхитительно! Волк снова идет в бой! Я был счастлив. Половину зала составляют женщины? Тем лучше! Закон отобрал у меня возможность стоять перед толпой брокеров и произносить свои монологи, но теперь вдруг судьба оказала мне любезность и снова обещает мне власть над аудиторией. Сейчас я устрою марсианам такое представление, какого они никогда не забудут!

Я кивнул и улыбнулся докторше.

– Ничего, если я встану в центр круга, пока буду говорить? Мне лучше думается, когда я двигаюсь.

Сто пять марсианских голов вопросительно повернулись в сторону моего терапевта.

– Пожалуйста, не стесняйтесь.

Я вышел в центр зала и уставился прямо на Ширли Темпл.

– Привет всем! Меня зовут Джордан, и я алкоголик, наркоман и сексуальный извращенец.

– Привет, Джордан! – вразнобой ответили зрители. Послышалось несколько смешков. А Ширли Темпл покраснела, как свекла: называя себя извращенцем, я смотрел прямо в ее огромные голубые глаза.

– Ладно, я не особенно умею говорить перед публикой, но буду стараться изо всех сил. Так с чего же мне начать? Пожалуй, начну с проблемы эрекции – да, наверное, это самое подходящее начало. Итак, вот в чем моя проблема. Последние десять лет своей жизни мой член провел в состоянии комы из-за всех этих препаратов, которые я принимал. То есть не поймите меня превратно – я вовсе не импотент, ничего такого, хотя, признаю, примерно тысячу раз у меня не вставало из-за кокса и кваалюда.

Раздались первые жидкие смешки. Ах, Волк с Уолл-стрит! Игра начинается! Я поднял руку, прося у зала тишины.

– Нет, друзья, это не повод для смеха. Понимаете, чаще всего у меня не вставало на проституток, а я бывал с ними примерно раза три в неделю. Так что, выходит, я просто выбрасывал деньги на ветер – платил девчонке авансом больше тысячи долларов за раз, а трахнуть ее так и не мог. Все это было очень печально – и очень дорого. В общем и целом, обычно им в конце концов удавалось меня возбудить – по крайней мере, некоторым из них удавалось. Но это требовало долгих усилий, ухищрений с разными игрушками и прочее в таком роде, – я сделал очень серьезное лицо и пожал плечами, как бы говоря: «Секс-игрушек стыдиться нечего!»

Смех звучал все громче, и я слышал, что смеялись только марсианки. Когда я окинул взглядом публику, я действительно увидел, что на добрых марсианских лицах всех женщин сияют улыбки, а их хрупкие марсианские плечи подрагивают от сдавленного хихиканья. А мужчины-марсиане тем временем метали на меня убийственные взгляды.

Я махнул рукой и продолжал:

– Ладно, это все не так важно. Самое смешное, что с женой у меня такой проблемы никогда не было. На нее у меня вставало всегда – ну, или хотя бы почти всегда, и если бы вы, мужики, ее увидели, то сразу поняли бы, почему. Но когда я начал вынюхивать по четверти унции кокса в день – ну, тут у меня и с ней начались проблемы. Но к настоящему моменту я не дотрагивался до наркотиков уже целую неделю, и мой пенис, кажется, теперь претерпевает какие-то странные метаморфозы. Может быть, он просыпается от сна? Я хожу с эрекцией двадцать три часа в день…или даже больше.

Последовал оглушительный взрыв смеха марсианок. Я оглядел зал. О, да, попались! Теперь они мои! Какую паутину я сплел для дам! Волк снова на сцене!

– Короче, я думал, что хоть кто-нибудь из мужчин посочувствует моему бедственному положению. В смысле, мне показалось, что другие мужики в зале тоже должны страдать от подобных эффектов, разве нет?

Все марсианки закивали в знак согласия, а марсиане затрясли головами, глядя на меня с презрением. Я пожал плечами.

– Тут-то и случилась беда. Я ехал в машине еще с тремя пациентами-мужчинами. Как я теперь догадываюсь, у них нет членов, но тогда я этого не знал. Мы ехали в тренажерный зал, и, наверное, из-за вибрации двигателя… или из-за неровностей дороги… короче, я не знаю, почему, – но у меня вдруг, ни с того ни с сего, ка-а-ак встанет!

Я оглядел зал, тщательно избегая пылающих взглядов марсиан и наслаждаясь обожанием в глазах марсианок. Ширли Темпл облизнула губы в предвкушении. Я подмигнул ей и поехал дальше:

– Во всяком случае, это была просто безобидная мужская шутка, вот и все. Да, не буду отрицать, я потянул-таки своего удава пару раз, – взрыв женского смеха, – и не буду отрицать, что раз или два шлепнул им себя по животу, – снова смех, – но все это была просто шутка! Я же не дергал его, как сумасшедший, пытаясь кончить прямо в машине… хотя, если бы так поступил кто-нибудь другой, я не стал бы его осуждать. Я хочу сказать – каждому свое, верно?

Кто-то из марсианок выкрикнул: «Да, каждому свое!», а остальные зааплодировали.

Я поднял руку, снова прося тишины, и спросил себя: интересно, долго еще сотрудники будут терпеть это безобразие? Но у меня было подозрение, что будут хоть до скончания веков.

– В заключение хочу сказать следующее. Вот что меня на самом деле беспокоит во всей этой истории: те трое парней, что на меня настучали, – имен я сейчас называть не стану, но, если вы подойдете ко мне после собрания, с удовольствием назову, чтобы вы держались от них подальше, – так вот, эти парни смеялись и шутили, и ни один из них не сказал мне и даже не намекнул, что считает, будто я делаю что-то некрасивое.

Я с отвращением помотал головой.

– Знаете, на самом деле я явился сюда из очень нездорового мира, где такие вещи, как нагота, проститутки, разврат и любые виды извращений, считались нормой. Оглядываясь назад, я понимаю, что все это неправильно. Что это безумие. Но это сейчас… сегодня … когда я стою здесь, перед вами, трезвый. Да, сегодня я понимаю, что пинать ради развлечения карликов – это плохо. И что четыре проститутки за раз – это плохо, и биржевые махинации – это плохо, и изменять жене – плохо, и засыпать за обеденным столом, и разбивать чужие машины, потому что сам ты под кайфом уснул за рулем…. Я знаю, что все это – неправильно. Я первым готов признать, что далеко не идеален. На самом деле я дико застенчивый и неуверенный в себе человек, и меня очень легко смутить…

Я помедлил и продолжил убийственно серьезным тоном:

– Но я не желаю этого показывать. Если бы мне пришлось выбирать между неловкой ситуацией и смертью, я бы выбрал смерть. Так что да, я слаб и полон недостатков. Но одно я могу вам обещать – я никогда не стану судить других людей.

Я пожал плечами и демонстративно вздохнул.

– Да, возможно, то, что я сделал в машине, было неправильно. Наверное, это было некрасиво и оскорбительно. Но пусть хоть кто-нибудь в этом зале попытается доказать, что я сделал это со злобой в сердце или чтобы помешать чьей-то реабилитации. Я сделал это, чтобы разрядить обстановку в ужасной ситуации, в которой оказался. Я был наркоманом почти десять лет, и хотя с виду могу показаться нормальным, но сам-то я знаю, что это не так.