Кирилл Хенкин - Охотник вверх ногами

Дежуривший на двенадцатом этаже дома напротив агент наружного наблюдения ФБР Нейль Хейнер, не отрывая глаз от окуляров бинокля, следил за каждым движением незнакомца.

А когда незнакомец надел шляпу, темную соломенную шляпу с белой лентой, и погасил свет, агент Хейнер сообщил по радио своим коллегам на улице, что «объект» сейчас выйдет из подъезда. И указал примету: черная соломенная шляпа с белой лентой.

За вышедшим на улицу пенсионером, фотографом Эмилем Гольдфусом, пошли двое. Шляпа, темная соломенная шляпа с белой лентой, служила отличным ориентиром, не давала Эмилю Гольдфусу затеряться в толпе.

Было жарко. Гольдфус скинул пиджак и нес его в руке. Но шляпу он не снял. За ней и топали агенты «наружки».

— Скажите, Вилли, американцы сильно работают?

Вилли задумался.

— Как вам сказать? Пока их не ткнут носом, не покажут, где надо искать... Но уж если они сели вам на хвост... Очень хорошо подготовленные агенты, отличная аппаратура. И неограниченные технические средства. Я, например, выскочил из вагона метро — хвост уехал. Думал все, ушел. Ан, нет. Они по радио уже передали идущей поверх машине, и за мной, когда я вышел на улицу, увязалась другая команда. За мной временами топало сразу человек 50–60.

— Откуда вы это знаете? Вы их сосчитали?

— Наши товарищи под крышей прослушивали все их переговоры по радио.

В подъезд гостиницы Лэтэм на 28-й улице вошел Эмиль Гольдфус — и перестал существовать. На старом астматическом лифте на восьмой этаж поднялся постоянный жилец отеля Мартин Коллинз. Он прошел в комнату 839.

По имевшимся у него документам, Мартин Коллинз был старше Эмиля Гольдфуса. Он родился 15 июля 1897 года. Хотя и не имея определенных занятий, Мартин Коллинз аккуратно платил за комнату и был идеальным, незаметным жильцом.

Кроме возраста, Мартин Коллинз отличался от Эмиля Гольдфуса еще и тем, что если свидетельство о рождении пенсионера-фотографа принадлежало появившемуся когда-то на свет, но умершему во младенчестве сыну немецких эмигрантов, то Мартина Коллинза вообще никогда не существовало. Свидетельство о его рождении было фальшивым.

Эмиль Гольдфус — Мартин Коллинз!

Было жарко. В те годы кондиционеры были редкостью. Мартин Коллинз спал голый, не прикрывшись даже простыней, когда в семь утра в дверь комнаты постучали.

«К этому моменту разведчик готовится всю свою жизнь!»

Возможно, в эту ночь Вилли Фишер вспомнил, как в Москве, выгнанный из разведки, он каждую ночь ждал ареста.

Шел 1938-й год. Ночью, когда в глухой, закрытый с четырех сторон двор ведомственного дома во 2-м Лаврском переулке въезжали машины, во всех квартирах просыпались, замирали, слушали. И Вилли вздрагивал, вскакивал, ждал. И Елена Степановна, поздно вернувшаяся из цирка, — тут же, рядом, на Цветном бульваре, — тоже просыпалась, замирала. Только маленькая Эвелина спала. В насторожившемся доме по звуку хлопнувшей двери определяли, в какой подъезд. Кого-то увозили...

...В комнату Мартина Коллинза вошли дежурившие в соседней комнате агенты ФБР. Он встретил их, завернувшись в простыню.

«Они меня застали без порток!» — скажет он потом своему адвокату Доновану.

— Полковник, — сказал сотрудник ФБР Гамбер, — нам известно о вашей шпионской деятельности.

«Раз назвали полковником, — говорил мне потом Вилли, — значит, сведения у них были от Хейханнена».

Отправляясь на выполнение задания, майор государственной безопасности Рейно Хейханнен оставил в Советском Союзе жену и сына. В Финляндии, где он жил некоторое время, выправляя себе американский паспорт на имя Юджина Маки, он незадолго до своего отъезда в США женился на местной девушке по имени Ханна. Вилли утверждал, что он это сделал вопреки категорическому запрету начальства.

Майора Хейханнена вызвали в Москву. Не для того, однако, чтобы отчитать, а лишь для последней проверки его познаний в радиоделе, тайнописи и прочей шпионской премудрости. После чего дали ему кличку «Вик», и корреспондент ТАСС в Хельсинки перевез его в багажнике своей машины через границу обратно в Финляндию.

Вместе со своей новой женой Юджин Маки отплыл в Америку, куда и прибыл 20 октября 1952 года.

Началась шпионская карьера Юджина Маки, по кличке — «Вик». В ней мы обнаруживаем много удивительного.

Первые одиннадцать месяцев по приезде в США он ничего не делает. Осматривается. Наконец, наклеив белую бумажку на дорожный знак в городском парке, дает знать, что прибыл, слежки за собой не заметил и готов встретиться с начальством. При первом же свидании с Марком (Вилли), Вик (Хейханнен) просит у него денег сверх положенного (нашел у кого просить!) и получает, естественно, отказ. Первый легкий конфликт.

Затем в течение двух с половиной лет Марк и Вик периодически встречаются. Начальник передает своему заместителю то деньги, то фото- и радиоаппаратуру, то фальшивые документы. Дважды посылает его в командировки, один раз предпринимает с ним совместную поездку. Немного. Все попытки Марка заставить Вика приступить к работе, ни к чему не приводят. Так наступает 1955 год.

Марк требует, чтобы Вик серьезно занялся изучением английского языка. Напрасные усилия! Вик учится языку кое-как, с американцами почти не общается, живет замкнуто, пьет. Марк велит ему открыть магазин фотопринадлежностей. Вик снимает помещение, замазывает витрину белой краской, сваливает в углу кое-какую аппаратуру, и на этом дело кончается. В своем будущем магазине Вик беспробудно пьет. Напившись, он скандалит, публично бьет жену. Дома происходят побоища. Окровавленного, с ножевой раной в бедре (он сам себя ранил), Вика однажды увозит вызванная соседями «Скорая помощь». В другой раз на шум скандала в дом является полиция.

Вик покупает автомобиль, садится пьяный за руль, вызывает аварию, попадает в больницу. У него отбирают права.

Вилли просит Москву избавить его от такого помощника.

Уже после своего обмена на Пауэрса, вскоре по приезде в Москву, Вилли сказал мне, что не обнаружил в своем деле собственной депеши, в которой он указывал начальству на непригодность Хейханнена. Впоследствии он к этой теме не возвращался.

Но Вилли не только слал в Москву тревожные депеши. Весной 1955 года он туда приезжал в отпуск. К тому времени он хорошо узнал своего подчиненного и ему было что о нем рассказать начальству.

В Советском Союзе он тогда пробыл месяца три. Отдыхал, ездил по стране, но также подолгу совещался со своим руководством.

Он говорил позже своему защитнику Доновану, что ему вообще было непонятно, зачем прислали Хейханнена. И высказывал догадку, что тот с самого начала стремился привлечь к себе внимание неосторожным поведением, установить контакт с американской контрразведкой, стать двойником. Но разве для того, чтобы стать двойником, обязательно устраивать пьяные скандалы? Достаточно было позвонить по телефону в ФБР, сохраняя при этом видимость доброго сотрудничества с начальством, имея что предложить американцам.