Нильс Торсен - Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

Сесилиа Хольбек Триер говорит, что Ларс не кокетничал, когда позже называл сериал халтурой; перед ним стояла задача, с которой нужно было побыстрее расправиться, чтобы наконец-то приступить к съемкам настоящего фильма, и все шло как по маслу. Сама Сесилиа была в то время беременна их вторым ребенком, которого собиралась рожать как раз в Королевской больнице, так что она не захотела даже читать сценарий.

– Но из его кабинета раздавались звуки барабанов вуду и бог знает чего еще. К нему приходили какие-то шаманы, так что он вел активную исследовательскую работу в этой области, – говорит она.

Сценарий телесериала подвергся в гостинице «Трувиль» довольно поверхностному амбулаторному осмотру. Работа продвигалась под девизом: «Все идеи хороши!» Триеру до сих пор сложно точно сформулировать задачу, которую он тогда ставил перед собой, – не исключено, что задачи никакой и не было. Триер и Версель разделили между собой сцены и оговорили только самое необходимое, прежде чем разойтись по комнатам и приступить к написанию. Кроме того, они заранее обсудили, кто именно из их знакомых должен стать прототипом кого из героев.

– Так что нам не нужно было больше разговаривать о героях – мы и так знали, как они будут реагировать, если им предложат выпить пива. Первые четыре серии мы написали каждый в своем номере с молниеносной быстротой, и одним из правил игры был запрет на перечитывание написанного. Сценарий должен был в прямом смысле слова сорваться если не с языка, то с ручки. Потом мы просто кое-как соединили наши части вместе, да и все, – рассказывает Ларс фон Триер.

В «Королевстве» переплетаются и расходятся как минимум пять независимых сюжетных линий. Увлеченная спиритизмом старушка фру Друссе изо всех сил пытается попасть в больницу, чтобы пообщаться там с призраком маленькой девочки Мари, который живет в лифтах. Рассеянный нейрохирург Месгор старается сделать так, чтобы все были довольны, в то время как шведский хирург-холерик Стиг Хельмер беспокоится только о том, чтобы довольным остался он сам. Доктор Бондо дает пересадить себе раковую печень, чтобы спасти уникальный образец саркомы, а оккультное братство врачей устраивает в подвале заседания, на которых выполняются архаичные и немного комичные ритуалы. Все это происходит одновременно с тем, как под Королевством стремительно открываются ворота в мир мертвых.

– Работать с параллельными сюжетными линиями вообще-то очень легко: нужно просто перетасовать их, как колоду карт. Чаще всего получалось так, что актеры встречались друг с другом в лифте или коридоре, камера начинала следить за новым героем, и одна сюжетная линия сменялась другой. Никаких проблем с этим у нас не возникало. И это было ужасно смешно.

Самоценной задачей для создателей «Королевства» было задействовать в проекте как можно больше актеров из культового датского сериала конца 70-х годов «Матадор». Это тоже умереть-как-мифологично – главное было вывести героев настолько далеко за привычные рамки, чтобы они стали практически карикатурой на самих себя, но карикатурой веселой и фантазийной. И результат в итоге соответствовал посланию: «Королевство», редкую смесь привиденческого фильма с народной комедией, встретили в Дании смехом и восхищением.

Изначально планировалось, что Ларс фон Триер сам должен снять первую серию, а режиссерами следующих выступят, соответственно, его жена Сесилиа, Мортен Арнфред и Томас Гисласон.

– Потом я прочел сценарий, который оказался таким невероятно смешным, что я помню, как сказал Ларсу: «По-моему, тебе стоит отнестись к этому серьезно, круче всего будет, если мы все сделаем вместе», – рассказывает режиссер Мортен Арнфред.

В то время в кинокругах считалось, что Триер не умеет инструктировать актеров, и Мортен Арнфред просил «Центропу» выделить ему помощника – сам он был занят работой над другим проектом, однако в конце концов его все-таки привлекли в качестве педагога поддержки. Сесилиа слегла с расхождением тазовых костей, Томас Гисласон предпочел съемки своего собственного фильма, так что в итоге Триер и Арнфред вместе сняли оба сезона «Королевства»: первый, который вышел на экраны в 1994 году, и второй, вышедший в 1997-м. Одно осталось неизменным – для Триера это все равно был проект, с которым нужно было побыстрее расправиться.

Когда Агнес, дочь Сесилии и Ларса, была маленькой, режиссер поровну делил с женой все обязанности по хозяйству. Сидел в декрете и забирал ребенка из детского сада и школы. Незадолго до разрыва Сесилиа родила вторую дочь Сельму. В нынешнем браке Триер переложил большую часть работы по воспитанию близнецов Беньямина и Людвига на плечи жены Бенте.

– И я думаю, что проекту это пошло только на пользу. Нам не приходилось раздумывать над чем-то снова и снова, и слои не выкладывались с математической точностью. Но, снимая «Европу», я был излишне перфекционистичен, больше бы я такого не вынес.

Во время своего пребывания в США Томас Гисласон обратил внимание на сериалы вроде «Полиция Нью-Йорка» и «Убойный отдел», снятые с использованием новой техники, и это определило прыгающую зернистую картинку в «Королевстве» и сделало сериал похожим на документальный фильм, после чего Триер, конечно, постарался, чтобы новый стиль получил дополнительный толчок. Он помнит, как при съемках одной из первых сцен звезда сериала шведский актер Эрнст-Хуго Ярегорд изумленно воскликнул: «Эй, это что еще такое?», когда Триер, вместе того чтобы продолжать удерживать на нем камеру, вдруг увел ее в сторону, снимая панораму.

– Сейчас-сейчас, я продолжу тебя снимать, я пока просто… – смеется Триер. – Он к такому, конечно, не привык. Если уж он начал говорить, то камера, черт ее побери, должна быть сфокусирована на нем.

И снова Ларсу фон Триеру удалось найти что-то, против чего можно было чинить отпор: на этот раз против своего перфекционизма. И так как затягивать съемки было нельзя, он объявил, например, что снимать нужно без всякого дополнительного света, довольствуясь тем, что есть на месте.

Сцены, действие которых происходило в коридорах и операционных, снимали в Королевской больнице, но все остальные снимались на студии «Кодак», где выстроили декорации целого этажа больницы в форме буквы «Н»; и в темной комнате, расположенной где-то на перегородке этой «Н», сидели Триер и Арнфред и следили за происходящим на своих экранах. Непосредственно на съемочной площадке они присутствовать не могли, потому что камера, по словам Арнфреда, «вращалась на все 360 градусов, как ненормальная». Когда снимались сцены операций, Ларс фон Триер сидел на стоянке возле больницы в своем автокемпере и отслеживал происходящее на мониторе. Любое другое местоположение было чревато приступами страха. В лифтах он, если верить Арнфреду, тоже не ездил. – Несколько сцен мы снимали на крыше, откуда Эрнст-Хуго Ярегорд орал, проклиная датчан, и при этом Ларс присутствовал. Он поднимался на шестнадцатый этаж по лестнице. Пару раз.