Нильс Торсен - Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

Он считает, что именно благодаря этой тактике Триера практически невозможная мелодрама в «Рассекая волны» все-таки сработала. Триер создал вселенную, которая могла вынести на себе груз подобной истории, но следующим шагом было вдохнуть в нее жизнь, объясняет Скарсгорд.

– А жизнь образовывается, когда перед камерой случается что-то незапланированное, – и это он позволял. Именно благодаря этому зритель не замечает мелодраматической конструкции, потому что фильм как будто вибрирует жизнью.

На острове Скай приезда Триера ждала его новоиспеченный продюсер Вибеке Винделев. Мортен Арнфред должен был, как и на съемках «Королевства», отвечать за инструктаж актеров и подменять Триера там, куда ему из-за фобий был заказан вход. Среди собравшихся на острове были также Стеллан Скарсгорд, который должен был сыграть главную мужскую роль, и практически никому не известная на тот момент британская актриса Эмили Уотсон, находка Ларса фон Триера. Она должна была сыграть Бесс, героиню, на которую Триера вдохновил образ умственно отсталой девушки, сыгранной женой Федерико Феллини в фильме «Дорога».

Вибеке Винделев вспоминает, что «Королевство» изменило все: после него в Дании вдруг поверили, что Ларс фон Триер умеет снимать фильмы, которые зрители хотят смотреть, так что доставать деньги теперь вдруг стало гораздо легче, чем раньше. Но деньги – это только полдела, и, когда режиссер, побывав в аду во время своей морской поездки, снова ступил на землю с обугленными нервными окончаниями и поехал дальше на север в своем идиотском маленьком «опеле», он быстро забился обратно в свой привычный угрюмый угол. Первым делом по приезде он потребовал того же уровня автомобильного комфорта, что и у остальных членов съемочной группы, а именно «мерседес». После чего он принялся просто быть самим собой. В первый съемочный день Вибеке Винделев устроила общий ужин, чтобы перезнакомить всех собравшихся между собой. Ларс все не шел, так что она позвонила ему в комнату, и он вскоре спустился к остальным.

– Совершенно вне себя от ярости. Он уселся за наш стол, был ужасно злющий и говорил только об одном , а именно что я позвонила в тот момент, когда он дрочил. А мы сидели за столом вместе с двумя немножко узколобыми английскими девочками. Наш стол был единственным, за которым не смеялись, потому что, о чем бы мы ни заговаривали, Ларс тут же принимался отчитывать меня за то, что я позвонила, пока он дрочил.

Эмили Уотсон пришла на пробы в Англии босиком и во всей своей обычной детски-наивной хрупкости, и, как только режиссер увидел эту запись, он сразу понял, что играть роль должна именно она.

– Я сразу был абсолютно уверен – что смешно, потому что ответственный за кастинг как раз делал основную ставку не на нее, Эмили была, кажется, только третьей из претендентов.

Идею разговоров Бесс с Богом Триер позаимствовал из экранизации романов о католическом священнике Доне Камилло, который вел разговоры с Богом через церковное распятие. В них голос Бога слышится в ответ – и изначально в «Рассекая волны» собирались сделать то же самое.

– Но потом я подумал, что было бы смешно, если бы Эмили сама отвечала себе голосом Бога, тогда получалось бы, что это говорит ее высшее «я». Так Бог получался интереснее, потому что она пропускала его через свое восприятие, – говорит Ларс фон Триер и продолжает с громовым раскатом в голосе: – Бесс! А ну веди себя хорошо! – И потом отвечает, тоненьким пресмыкающимся голосом: – Я стараюсь, я стараюсь! Да, – резюмирует режиссер своим собственным голосом. – Это была отличная идея.

Триер объяснил Эмили Уотсон, что она должна разговаривать с Богом, как девочки разговаривают с куклами. Мортен Арнфред вспоминает, что после «Королевства» Триер стал гораздо более уверенным в инструктировании актеров. В «Рассекая волны» именно актеры и их игра определяли конечный продукт. Изображение должно было быть реалистичным, практически документальным и поэтому иногда даже смущенным в своем стремлении поймать лица, движения и действия.

– Вся техника покорялась актерам, так что это они определяли, как будет выглядеть картинка. И декорации мы строили в масштабе один к одному, чего обычно никогда не делают. Еще мы сделали стены несдвигаемыми, и вообще у нас было множество правил насчет того, что можно двигать, а что нельзя. Камера должна была находиться там, где она находилась бы на съемках документального фильма, – говорит Ларс фон Триер, который так хотел создать в фильме запыхавшуюся реалистическую атмосферу, что кадры порой бывали нечеткими, а содержательная сторона снимаемых сцен часто держалась в секрете от оператора, вплоть до того, что репетиции проводились без его присутствия, чтобы он не успел привыкнуть к месту и действию.

– Я хотел, чтобы камера двигалась на ощупь и следовала за действием, потому что мне казалось, что в этом больше подлинности, что ли. Оператор хотел, чтобы передвижения камеры вообще не были заметны зрителю, но я стремился к тому, чтобы камера создавала эффект присутствия , чтобы она как будто была нами , теми, кто смотрит на Бесс.

Режиссер и Эмили Уотсон отрабатывают сцену, в которой Эмили разговаривает с Богом. Идея таких разговоров была позаимствована из экранизации романов о католическом священнике Доне Камилло. Образ Бесс подсказан главной героиней фильма «Дорога» Федерико Феллини, умственно отсталой девушкой, которую сыграла жена Феллини.

Это требовало особой техники, потому что оператором фильма, носившим камеру в руках и решавшим, что войдет в кадр, а что нет, был француз Жан-Поль Мерисс, и ему довольно сложно было забыть все, что он умеет, так что Триеру приходилось иногда «его подталкивать».

– Я говорил ему в наушник: «Смотри, смотри, вон она, справа». Хотя на самом деле она была слева. В результате получалась прекрасная панорама, потому что, прежде чем оператор ее увидел, камера какое-то время искала ее справа. Камера нашла Бесс, как мы сами бы ее нашли. Мне был очень интересен этот эффект, когда камера ищет то же, что зритель, – говорит Триер.

Оператор был не единственным, кто должен был приходить на работу неподготовленным; то же самое правило распространялось и на актеров. Весь процесс создания фильма был таким же ручным, как и камера, и в чьих именно руках он находится, Вибеке Винделев поняла, когда утешала Эмили Уотсон по телефону после ее первой любовной сцены в фильме.

– Она очень волновалась перед съемками той сцены, поэтому я ей сказала: «Все получилось так красиво! И снято так хорошо. Тебе совершенно нечего стесняться или бояться».