Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион

В конце месяца вместе с наиболее именитыми руководителями американского сионистского движения он поднимается на борт «Королевы Елизаветы», которая берет курс на Лондон, где состоится первая после начала войны международная сионистская конференция. Результаты британских всеобщих выборов становятся известны путешественникам еще в море: Черчилль и партия консерваторов потерпели сокрушительное поражение. Английский народ предпочел партию лейбористов, Клемент Эттли стал премьер-министром, а Эрнест Бевин — министром иностранных дел. Те, кто тяготеет к Великобритании, и те, кто находится в Палестине, открыто проявляют свою радость по поводу события, которому придается историческое значение. Они абсолютно убеждены, что создание нового государства неминуемо.

Их доверие обусловлено просионистскими позициями, которые долгое время защищали лейбористы. С 1939 года партия активно противостояла «Белой книге»; в 1940 году, в разгар войны, она выразила вотум недоверия указам по продаже земель; в декабре 1944 года партия пошла дальше, чем официальная сионистская программа: ее ежегодный конгресс одобрил документ, предусматривающий создание в Палестине «еврейского сообщества» в рамках расширенных границ и перемещение арабского населения в соседние страны! Этот последний пункт был настолько исключительным, что сами сионистские лидеры (в том числе Бен-Гурион), чтобы не дразнить арабов, поторопились отмежеваться от идеи «перемещения населения».

Однако скептически настроенный Бен-Гурион не разделял оптимизма коллег. Он не верил, что приход к власти лейбористов сделает будущее более радужным. На сионистской конференции в августе 1945 года он выразил благодарность партии лейбористов за выбранную позицию и высказал в адрес своих коллег следующее предостережение:

«Не доверяйте этому коренному изменению и не надейтесь, что вопрос с «Белой книгой» решен… Есть несколько причин спросить себя, не пришла ли к власти та же самая партия, которая находится в оппозиции… У нас нет никакой уверенности, что, придя к власти, партия предъявит к себе те же требования, что ранее предъявляла к другим… С этой трибуны я хочу сказать английской лейбористской партии: если по той или иной причине она поддерживает режим «Белой книги» на неограниченное время… мы, живущие в Палестине, не побоимся огромной мощи Великобритании и не отступим перед ней. Мы ее победим».

Это заявление шокировало друзей Вейцмана и прежде всего его самого, который начал свое выступление с утверждения: «Преобразование Палестины в еврейское государство должно стать одним из плодов победы, и, с Божьей помощью, так и будет!». Но затем он вновь выразил сомнения в справедливости лозунга «немедленно создать еврейское государство» и повторил, что установление такового должно осуществляться постепенно и в течение пяти лет. Многие делегаты, благоволившие Билтморской программе, были возмущены очередным проявлением мягкотелости Вейцмана и потребовали принятия четкой и ясной позиции. Бен-Гурион и Вейцман схлестнулись вновь, но на этот раз причиной конфликта стал основополагающий вопрос.

Антагонизм двух лидеров возобновился в марте 1945 года. Для Вейцмана цели сионизма и средства их достижения оставались незыблемыми. Он продолжал отстаивать принцип «еще одна коза, еще одна межа», то есть принцип поэтапности, тогда как Бен-Гурион требовал немедленного принятия решения в связи с «изменением ситуации… и настроений в сионистском лагере», как сказал на Лондонской конференции Нахум Гольдман. В конце концов под нажимом активистов Вейцман отступил и был вынужден присоединиться к резолюции, подтверждающей Билтморскую программу и исподволь угрожающей британскому правительству «возвратом напряжения в Палестине», если оно уклонится от решения проблемы.

«Пробным камнем» лейбористского правительства стал призыв Трумэна, требующий немедленной атрибуции иммигрантских документов 100 000 еврейских беженцев. Летом 1945 года на Потсдамской конференции американский президент отправил Черчиллю докладную записку с выражением пожелания, чтобы ограничения иммиграции, предусмотренные «Белой книгой», были незамедлительно сняты. Три дня спустя правительство консерваторов пало, и ответ, который Эттли направил президенту США, был весьма двусмысленным. Крайне недовольный Трумэн, вернувшись в Вашингтон, заявил на пресс-конференции:

«Мы хотим отправить в Палестину как можно большее количество евреев. Следовательно, потребуется провести переговоры с англичанами и арабами, чтобы установить там новое государство, причем мирным путем. Я не желаю отправлять в Палестину 500 000 солдат для установления там мира».

В конце лета для британского правительства наступил трудный период. Один из сотрудников секретной службы Ее Величества сообщил Бен-Гуриону, что кабинет собирался сформулировать палестинскую политику, но обсуждения велись в обстановке строжайшей секретности. В августе и сентябре нервы сионистских руководителей подверглись суровому испытанию, поскольку ничто не выдавало намерений британцев. Однако 20 сентября худшие предположения Бен-Гуриона сбылись. Приятельница Вейцмана в ярости записала в своем дневнике: «[Хаим и Моше Шарет] сказали мне, что правительство полностью отказалось от политической линии лейбористов и собирается продолжить политику «Белой книги», хоть и с некоторыми уступками!..Они не пойдут ни на какие переговоры по «Белой книге»…». На следующий день находящиеся в Лондоне члены Исполнительного комитета «Еврейского агентства» проводят совещание при закрытых дверях. На этом совещании Бен-Гурион принял намеченную позицию и потребовал немедленной публикации очень жесткого коммюнике, в тексте которого имелась фраза: «Двери Палестины оставаться открытыми не могут и не будут». Он также предложил разорвать отношения с правительством (за исключением уже назначенной встречи Вейцмана с Бевином), организовать кампанию протеста в Англии и США, созвать ассамблею палестинских евреев и принять меры для поддержки иммиграции и обороны.

Хотя он и согласился с этими предложениями, Вейцман сомневался, что «в настоящий момент они могут быть полезны». Бен-Гурион, напротив, был уверен, что настало время принимать конкретные меры. 29 сентября он вылетел в Париж и 1 октября отправил в генеральный штаб «Хаганы» шифрованную телеграмму с приказом начать вооруженное восстание.

Вейцман ничего не знал о приказе. Легко представить его ярость, если бы он узнал о распоряжении «саботировать» и «проводить репрессии» против лиц, виновных в смерти евреев, а также приказ о вооруженной иммиграции. Секретные распоряжения, данные Моше Снэ, были намного страшнее, чем предполагал Бен-Гурион. Он не настолько заблуждался, чтобы поверить, что евреи смогли бы силой оружия выгнать англичан из Палестины, но надеялся вызвать во всем мире такую волну симпатии, которая вынудила бы Великобританию изменить свою политику. Вот почему на состоявшейся в Париже пресс-конференции он заявил, что «действия нового британского правительства являются продолжением враждебной политики Гитлера».