Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион

«Хагана» слыла крупномасштабной, мощной, прекрасно вооруженной тайной организацией. По данным британских спецслужб, в 1943 году численность «Хаганы» колебалась от 80 тысяч до 100 тысяч человек. В действительности дело обстояло несколько иначе, в начале мая 1947 года боевые соединения «Хаганы», включая 9500 подростков из молодежного корпуса «Гадна», насчитывали только 45 337 мужчин и женщин. Но и эта цифра обманчива, так как только ударная бригада «Пальмах», состоявшая из 2200 бойцов, была готова к войне. Большинство других формирований «Хаганы» прошли лишь общую подготовку и не могли считаться боеспособными. Даже «Пальмах» никогда не проводил учений на уровне батальона.

Больше всего тревожила нехватка вооружения. На 12 апреля 1947 года весь арсенал «Хаганы» насчитывал 10 073 винтовки разных моделей; 1900 автоматов, большей частью плохого качества; 444 легких пулемета; 186 пулеметов среднего калибра; 672 единицы 2-дюймовых минометов; 96 единиц 3-дюймовых минометов; 93 738 ручных гранат и 4 896 303 патрона. Ни одного тяжелого пулемета, ни одного танка, ни одной пушки и, конечно, ни одного боевого самолета или корабля. Бен-Гурион выявляет еще одно упущение: все планы боевых действий основаны на предположении, что самой большой угрозой еврейской общине Палестины явится восстание арабского населения. Никто из руководителей «Хаганы» не рассматривал всерьез различные способы защиты от действий регулярной арабской армии и, кроме того, ни люди, ни вооружение не были готовы к отражению нападения такого масштаба.

Вот что больше всего тревожит Бен-Гуриона, когда он начинает проводить свои «семинары»; он пытается выяснить, способна ли «Хагана» превратиться в регулярную армию. Получив отрицательный ответ, он консультируется с несколькими бойцами, прошедшими настоящую военную подготовку и имеющими опыт боевых действий: это те, кто сражался в рядах британской армии и еврейской бригады. После этого Старик попадает в настоящее осиное гнездо.

«В «Хаганы», — пишет он в дневнике, — я увидел два клана: клан самой «Хаганы» и клан армейский, которые ни в чем не доверяли друг другу». В «армейском клане» почти полностью отсутствуют высшие чины «Хаганы». Многие члены этого образования, которые остались в Палестине во время войны, проявляют холодность, а иногда даже враждебность к тем, кто служил в британской армии. Старые члены партии «Хаганы» смеются над их воинской дисциплиной и их идеями об образовании, структуре и вооружении, которые подходят для регулярной армии, а не для партизанских действий. Ветераны второй мировой войны хотят поделиться своим опытом, но зачастую находятся под командованием офицеров, чьи военные познания оставляют желать лучшего.

В конце мая 1947 года по просьбе Бен-Гуриона руководители «Хаганы» излагают ему свой план отражения нападения арабов:

«Необходимы две различные силы: 1) оборонительная из 15 000 человек, состоящая из гарнизонов и 9 батальонов (по 700 бойцов в каждом) для мобильной обороны, общей численностью 21 300 человек; 2) атакующая или наступательная, состоящая из небольших бригад по 2000 человек, и 6 батальонов штурмовиков из 4500 бойцов, общей численностью 34 500 солдат».

Бен-Гурион поздравляет себя с созданием трех различных боевых соединений — оборонительного, наступательного и штурмового, но подвергает резкой критике другие стороны плана:

«В виду отсутствия тяжелого вооружения они предлагали заменить его сейчас на легкое: ружья, автоматы, ручные гранаты и пулеметы… Я считал необходимым срочно закупить тяжелое вооружение: танки, автомобили с гусеничной тягой, пушки и тяжелые минометы для наземных сухопутных войск; самолеты для военно-воздушных сил; сторожевые торпедоносцы и другие суда для ВМФ. Я с удивлением констатировал, что многие руководители «Хаганы» не осознают необходимости тяжелого вооружения».

Разочарованный, он интересуется мнением тех, кто, по его убеждению, уже имеет боевой опыт, — двух бывших офицеров еврейской бригады и просит их составить план формирования регулярной армии.

«Бен-Гурион посвятил меня в свой тайный замысел, — расскажет потом Хаим Ласков, — и спросил, что надо делать и в каком порядке… Я представил ему свой план. Нам были нужны 12 больших бригад, авиация, танковая армия, артиллерия и столько-то винтовок, горючего и боеприпасов».

Исходя из вопиющих различий между двумя представленными планами и все более крепнущего собственного убеждения в том, что только бывшие офицеры регулярной армии могут подготовить «Хагану» к выполнению возложенной на нее задачи, Бен-Гурион решил довериться ветеранам еврейской бригады. Предвидя возможное недовольство, которое подобное решение могло бы вызвать в верховном командовании и в политических кругах, он отказался от идеи поставить во главе «Хаганы» офицеров, служивших в британской армии.

В декабре 1946 года во время сионистского конгресса в Базеле он уже несколько раз встречался и беседовал с Лаковом Дори, ветераном Еврейского легиона и одним из основателей «Хаганы», а также с Исраэлем Галили. Галили входил в состав руководителей «фракции В», превратившейся после раскола в «Единство труда», что в глазах Бен-Гуриона являлось большой помехой. Однако Бен-Гурион знал о его талантах, которые позволили ему быстро подняться по ступеням воинской иерархии и получить в «Хагане» должность старшего офицера.

Весной 1947 года Бен-Гурион приступает к фундаментальным изменениям в командовании «Хаганы»; он начинает с того, что вынуждает уйти в отставку Зеева Шефера — руководителя национального командования, структуры, находящейся в подчинении «Еврейского агентства», на его место назначает Галили, а Дори становится главнокомандующим. Затем, в течение лета, он несколько раз приглашает к себе бывшего руководителя операций Игаэля Ядина — тридцатилетнего студента-археолога, хорошо знающего всю систему «Хаганы», и восстанавливает его в должности, которую тот занимал в национальном командовании.

Он понимает, что, даже приложив все силы, ему не удастся убедить сионистское движение, еврейскую общину Палестины и даже «Хагану» в том, что им угрожает опасность. Шепотом поговаривают, что все предупреждения объясняются только его бредовым воображением. На собрании, проходящем при закрытых дверях, руководители «Хаганы» выражают озабоченность только личным или легким оружием. Бен-Гурион внимательно их слушает и вдруг спрашивает: «А что с пушками? А с самолетами?». В зале наступает тишина, офицеры обмениваются недоуменными взглядами и некоторые с трудом сдерживают смех. «Он что, спятил? — шепчет кто-то. — Мы говорим об автоматах и винтовках, а он мечтает о пушках и самолетах!» Но Бен-Гурион продолжает: