Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион

Учитывая длительное британское присутствие на Среднем Востоке и, в частности в Палестине, Великобритания представляется Бен-Гуриону лучшей из возможных «кандидатов». Война в Корее достигает своего пароксизма, и натянутость отношений между двумя блоками становится опасной — весь мир опасается развязывания третьей мировой войны. Следовательно, стратегически важные регионы и в особенности Средний Восток приобретают все большее значение в глазах военных руководителей Запада.

17 февраля 1951 года командующий английскими военными силами на Среднем Востоке сэр Брайан Робертсон прибывает в Израиль для беседы с руководителями еврейского государства. Бен-Гурион его спрашивает: «А каковы ваши планы в случае войны с Советским Союзом?» — «Вероятно, Россия двинется на юг, в сторону Ирака. Мы же начнем с наших баз в Египте, а затем через Израиль, Иорданию и Ирак пойдем на север». Бен-Гурион возмущен:

«Как вы смеете так говорить? Вы считаете, что Израиль уже у вас в кармане? Или вы принимаете нас за британскую колонию? Или за государство, находящееся под вашим контролем, как Иордания? Израиль маленькая, но независимая страна. И прежде чем делать из него «транзитный вокзал» для ваших войск, вы должны получить на это наше согласие».

Атмосфера крайне напряженная, и Шарет с тревогой смотрит на Бен-Гуриона. Наконец, генерал отвечает: «Мне очень жаль. Я всего лишь солдат. А это дело политиков». Тогда Бен-Гурион неожиданно заявляет:

«Между Израилем и Великобританией можно установить и другие отношения. Почему бы нам не вступить в Сообщество? С нами у вас намного больше общего, чем с Цейлоном. Мы могли бы установить двусторонние отношения по типу тех, что связывают вас с Новой Зеландией».

Присутствующие не верят своим ушам. Никогда и ни в какой форме он не давал понять, что заинтересован вступлением в Сообщество. Не будучи дипломатом, Робертсон удивлен и смущен одновременно. Что касается военного аспекта, то тут его замыслы ясны. Он хочет получить согласие Израиля на установление в стране военно-морских и военно-воздушных баз, а также соответствующих служб по их ремонту, обслуживанию и хранению техники. Такая перспектива связывает руки некоторым израильским военачальникам. «Нас удручала собственная изолированность, — скажет начальник штаба Мордехай Маклеф. — В нашей среде ходило предположение, что нам придется отдать Негев англичанам, которые сделают из него военную базу для защиты Суэцкого канала, поскольку было совершенно ясно, что британцы уйдут из Египта. В то же время мы мечтали о договоре с НАТО».

Робертсон выезжает для доклада в Лондон. 9 марта 1951 года Бевин, «злейший враг» Бен-Гуриона, подал в отставку — он умрет пять недель спустя. Его преемник Герберт Моррисон направляет премьер-министру Израиля послание чрезвычайной важности:

«Из доклада генерала Робертсона мы понимаем, что… англо-израильские отношения должны будут выстраиваться таким образом, чтобы Израиль в случае кризиса мог бы действовать и расцениваться Великобританией как составная часть Сообщества… Мы считаем возможным установить между двумя нашими странами такие отношения, которые связывали бы нас и позволяли бы надеяться на их прогрессивное развитие. По нашему мнению, они должны предполагать эволюцию, которая совершенно естественно проявится как результат постоянного контакта с обменом мнениями и сотрудничеством в военной области».

Бен-Гурион получает это послание в конце апреля, но с ответом не спешит. Разочарованный содержанием целого ряда абзацев, он делает вывод: «Моррисон — хитрый лис, не надо было ему доверять». Но в конце октября, когда консерваторы одерживают победу и у власти вновь оказывается Черчилль, Бен-Гурион полагает, что теперь можно и ответить. Через месяц он ставит свою подпись под письмом, адресованным сэру Антони Идену, новому шефу «Форин оффис»:

«Мы хотели бы внести свой вклад в защиту интересов наших стран и в установление свободного мира на Среднем Востоке… Чтобы дать нам возможность как можно эффективнее выполнить порученную роль, следует усилить наш промышленный потенциал, развернуть транспортные средства и средства коммуникации… улучшить подготовку и оснащение наших вооруженных сил… создать склады продовольствия и горючего. По нашему мнению, правительствам наших стран было бы целесообразно начать обсуждение конкретных проблем».

О вступлении в Сообщество больше не упоминается, и речь идет только о военном сотрудничестве в рамках, предложенных Моррисоном. Ответ Идена пришел только в конце января 1952 года:

«Правительство Ее Величества согласно с вашим предложением начать прямое обсуждение означенных тем… и соответственно предлагает направить в Израиль небольшую британскую миссию для проведения предварительных бесед в рамках упомянутых вами проблем».

Британская делегация прибывает в Израиль в октябре. Мордехай Маклеф излагает израильскую точку зрения на темы, указанные в письме Бен-Гуриона сэру Идену. В конце обсуждения участники решают провести дополнительные переговоры, но уже в Великобритании. Однако этого никогда не случится, и нерешенный вопрос канет в небытие. «С самого начала «Форин оффис» был настроен против этих предложений, — скажет один из сотрудников Бен-Гуриона, — и у нас никогда не было ни малейшего шанса разрешить эту проблему».

Поняв, что его надежды заключить союз с Великобританией были напрасны, Бен-Гурион поворачивается лицом к США, где был радушно встречен в мае 1951 года. Но в ноябре 52-го президентом стал Эйзенхауэр, и Израиль стал опасаться, как бы пришедшие к власти республиканцы не изменили политики США на Среднем Востоке. Многие политические деятели были убеждены, что новое правительство попытается успокоить арабов и для облегчения налаживания контактов начнет поставлять им вооружение. Запланированная на весну поездка на Средний Восток нового Госсекретаря Джона Фостера Даллеса должна была дать первое представление о намерениях американцев.

В преддверии этого визита Бен-Гурион изложил Политическому комитету Рабочей партии Израиля свои взгляды на внешнюю политику и занял четкую проамериканскую позицию, заявив, что в случае возникновения крупного конфликта Израиль не сможет остаться в стороне, поскольку имеющиеся в нем различные партии не соблюдают нейтралитет и даже временная оккупация страны Советским Союзом «положит конец и государству Израиль, и сионизму». Он также подчеркнул, что в случае войны благодаря своей военной мощи Израиль приобретет огромное значение в глазах Запада, тогда как в мирное время арабы сильнее, поскольку обладают большим политическим весом. Вот почему он хотел убедить американцев превратить Израиль в «базу, цех и склад» Среднего Востока: