Геннадий Прашкевич - Жюль Верн

А вот юный Дик Сэнд искренне радуется путешествию на борту «Пилигрима».

В Окленде на борт китобойного судна поднялись жена судовладельца — миссис Уэлдон с маленьким сыном Джеком и негритянкой кормилицей Нан, а с ними кузен Бенедикт — еще один жюль-верновский чудак, помешанный на различных насекомых.

«С жестяной коробкой на боку, с сеткой в руке, с большой лупой, висевшей на груди, кузен Бенедикт обычно рыскал по лесным чащам, забирался в самую высокую траву в поисках прямокрылых, сетчатокрылых и прочих "крылых", рискуя при этом попасть на ядовитый зуб какой-нибудь змее…»

Мрачный кок «Пилигрима» по имени Негоро ни с того ни с сего проявил вдруг необычный интерес к снятым с гибнущего судна неграм — Тому, Остину, Бату, Актеону, Геркулесу и к их собаке Динго. Собака, кажется, тоже узнала кока…

Конечно, прочитав рукопись, Этцель незамедлительно завел свою мантру.

Пусть жертвы описанного Жюлем Верном кораблекрушения окажутся несчастными рабами… Пусть их найдут прикованными цепями… Пусть в душном трюме они умирают от голода и жажды… Пусть с несчастного корабля сбегут даже крысы…

Но Жюль Верн и в этот раз не уступил.

Он полагал, что с рабовладельцами давно покончено.

Как это покончено? — возражал Этцель. Ни одна страна мира не может, к сожалению, заблокировать все океаны и моря, чтобы спасти черных рабов, насильно вывозимых из Анголы и Мозамбика!

Если это и так, отбивается Жюль Верн, то ненадолго.

Ладно, уступает Этцель, не желая ссориться с писателем, но тогда пусть этот ваш дерзкий мальчик будет похож на Гавроша (роман Виктора Гюго «Отверженные» пользовался в те годы невероятной популярностью. — Г. П.). Но Жюль Верн и с этим не согласился. Парижский гамен — это лентяй, хулиган, бездельник, а вот настоящий американский мальчишка… «Дик Сэнд может стать капитаном!»

Конечно, за словами Жюля Верна пряталась неизбывная тоска писателя по сыну, тайная, уже даже не высказываемая вслух надежда на то, что путешествие в Индию пойдет Мишелю на пользу…

Охотясь на кита, погибает весь экипаж «Пилигрима».

И тогда, наконец, приходит час пятнадцатилетнего Дика Сэнда.

«Он ведь не какой-нибудь там бездельник, он сумеет стать капитаном».

И, скорее всего, юный Дик Сэнд довел бы «Пилигрим» до берегов Южной Америки, если бы не подлый черный кок Негоро. Это он подложил железный брусок под компас, предварительно разбив все запасные. В итоге вместо долгожданной Южной Америки команда Дика Сэнда оказывается в Африке.

Странно, но кузен Бенедикт не проявляет профессиональной прозорливости. Некоторые (африканские) растения вроде сбивают его с толку, но кок Негоро убеждает его, что такие в изобилии водятся и в Южной Америке.

«Но почему отсутствуют каучуковые деревья? — изумляется кузен Бенедикт. — Ведь Ficus prinoides, Castillia elastica, Cecropia peitata, Cillophora utilis, Cameraria latifolia и в особенности Siphonia elastica растут во всех южноамериканских лесах!»

Нет ответа.

Впрочем, скоро становится понятно, что невольные путешественники оказались все-таки именно в Западной Африке, причем в самом страшном ее месте, в центре работорговли. «Нет, Гэррис, случайной была только наша с тобой встреча: твои торговые дела привели тебя как раз в то место побережья, где потерпел крушение "Пилигрим", — со смехом рассказывал черный кок своему давнему приятелю, работорговцу. — Перемена же курса судна и его появление у берегов Анголы — дело моих рук! Твой "юный друг" — сущий младенец в мореходстве: он умел определять место своего корабля в открытом море только при посредстве лага и компаса. И вот в один прекрасный день лаг пошел ко дну. А в другую не менее прекрасную ночь я подложил под нактоуз железный брусок и тем отклонил стрелку компаса. "Пилигрим", подхваченный сильной бурей, сбился с курса… Дик Сэнд не мог понять, почему так затянулся наш переход. Впрочем, на его месте стал бы в тупик самый опытный моряк. Мальчик и не подозревал, что мы обогнули мыс Горн, но я, Гэррис, я видел его в тумане. Вскоре после этого я убрал железный брусок, и стрелка компаса приняла нормальное положение. Судно, гонимое сильнейшим ураганом, стремглав понеслось на северо-восток и разбилось у африканского берега, как раз в тех местах, куда я хотел попасть».

Кстати, Жюль Верн заранее предупредил своего человеколюбивого издателя: «В Африке, дорогой Этцель, у меня кое-кто погибнет». Правда, как мы уже говорили, погибла там только черная кормилица Нан. Остальные положительные герои выбрались из ада живыми.

Все же Этцель считал некоторые описания слишком жестокими.

Например, описание рынка рабов. Оно и правда до сих пор впечатляет.

«Иные мужчины заплели косы и уложили их на макушке высоким шиньоном; другие поделили волосы на тоненькие косички, свисавшие с головы, как крысиные хвостики, а на макушку водрузили пышный султан из красных перьев; третьи соорудили из волос изогнутые рога и, обильно умастив их жиром, обмазали для прочности красной глиной, словно суриком, растертым на масле, — и все эти прически из собственных и фальшивых волос были украшены множеством железных и костяных шпилек и палочек; некоторые франты, не довольствуясь этими украшениями, унизали свои курчавые волосы разноцветными стеклянными бусинками и в середину сложного пестрого узора заткнули еще и нож для татуировки…» Мрачное очарование безудержного насилия невольно захватывает читателя, особенно когда он узнает, что самого пятнадцатилетнего капитана продать в рабство невозможно. Как бы ни были жестоки и жадны местные и пришлые торговцы, они понимают, что создавать такой прецедент чрезвычайно опасно. Как ни глупы, как ни тупы эти проклятые черные, увидев такое, они сразу поймут, что и белыми господами вполне можно торговать!

Смелый и находчивый пятнадцатилетний капитан Дик Сэнд спасает свою команду, а подлого черного кока — предателя Негоро насмерть загрызает пес Динго.

Справедливость восторжествовала. Разочарованным остался только кузен Бенедикт.

Вернувшись в Сан-Франциско, энтомолог закрылся в своем кабинете. Он дрожит от нетерпения. Он предвкушает научный триумф. Его работа будет посвящена необыкновенному пауку, открытому лично им и заранее им названному «шестиног Бенедикта» — «Hexapodes Benedictus».

О! Настоящий шестиногий паук!

Никогда прежде мировая наука шестиногих пауков не знала!

К сожалению, эпохальному открытию не суждено было состояться.

Вооружившись очками и лупой (в Африке он всего этого не имел — лупа разбилась, очки были растоптаны работорговцами. — Г. П .), кузен Бенедикт с горечью обнаруживает, что привез домой самого обыкновенного паука. Так уж случилось, что, отлавливая насекомое, неловкий негр Геркулес нечаянно оторвал ему две ножки…