Ромен Роллан - Жизнь Микеланджело

Что же касается Чеккино деи Браччи, друга самого близкого Микеланджело человека, Луиджи дель Риччо, то Микеланджело встретился с ним через десять лет после знакомства с Кавальери. Чеккино был сыном флорентийского изгнанника и совсем молодым умер в Риме в 1544 г. Микеланджело написал в память о нем сорок восемь надгробных эпитафий, которые сочетают в себе самые чистые чувства с каким-то даже идолопоклонством. Некоторые из этих стихотворении просто великолепны. Более мрачных строк Микеланджело-поэт никогда не писал. – Р. Р.

Бенедетто Варки, «Две лекции», 1549 г. – Р. Р.

Письмо Томмазо деи Кавальери к Микеланджело от 1 января 1533 г. – P. P.

Микеланджело ответил на первое письмо Кавальери в тот же день (1 января 1533 г.). Сохранилось три черновика этого любопытного письма, по которым видно, насколько Микеланджело был взволнован. В постскриптуме к одному из черновиков Микеланджело пишет: «Казалось бы, законно назвать своим именем то, что один человек дарит другому с его же согласия, но, считаясь с условностями, я здесь от этого воздержусь». Совершенно ясно, что подразумевается любовь. – Р. Р.

Письмо Микеланджело к Кавальери от 1 января 1533 г. – Р. Р.

Черновик письма Микеланджело к Кавальери от 28 июля 1533 г. – Р. Р.

Письмо Микеланджело к Кавальери от 28 июля 1533 г. – Р. Р.

Письмо Микеланджело к Бартоломео Анджолини. – Р. Р.

Письмо Микеланджело к Себастьяно дель Пьомбо. – Р. Р.

Вазари. – Р. Р.

Два сонета Варки комментировал публично, а потом напечатал в книге «Две лекции». Микеланджело не скрывал своей любви, он говорил о ней и с Бартоломео Анджолини и с Себастьяно дель Пьомбо. Дружба такого рода никого тогда не удивляла. Когда умер Чеккино деи Браччи, Риччо всем и каждому кричал о своем горе и любви: «Ах, дорогой мой Донато! Наш Чеккино умер. Весь Рим рыдает. Микеланджело делает для меня набросок памятника. Напишите, прошу Вас, эпитафию и пошлите мне утешительное письмо – я теряю рассудок от горя. Терпение! Я умираю тысячу раз на день. О боже, как изменчива фортуна!» (письмо к Донато Джанотти, январь 1544 г.). В одной из своих надгробных эпитафий Микеланджело вкладывает в уста Чеккино следующие слова: «В груди моей вмещалась душа тысячи любовников» («Стихотворения», изд. Фрея, сонет LXXIII, 12). – Р. Р.

Шефлер. – Р. Р.

«Стихотворения», сонет СIХ, 19. – Р. Р.

«Стихотворения», сонет XLIV. – Р. Р.

«Стихотворения», сонет L.II. – См. также сонет LXXVI. В конце сонета Микеланджело играет на значении слова «Кавальери»:

Resto prigion d'un Cavalier armato.

Меня пленил вооруженный всадник. – Р. Р.

Onde al mio viver lieto, che me'ha tolto… («Стихотворения», сонет CIX, 18). – P. P.

Il desiato mie dolce signore… («Стихотворения», сонет L). – P. P.

Un freddo aspetto… («Стихотворения», сонет CIX, 18). – P. P.

По-итальянски дословно сказано: «то, что ты сам всего больше любишь в себе». – Прим. ред .

Il foco onesto, che m'arde… [ «Палим огнем я честным…» (итал.) – Прим. ред . ] («Стихотворения», сонет L). – Р. Р .

La casta voglia, che 1 cor dentro infiamma… [ «И воля чистая, что сердце греет» (итал.). – Прим. ред . ] («Стихотворения», сонет XLIII.). – Р. Р.

В одном сонете Микеланджело говорит, что он с восторгом отдал бы кожу свою на одежду тому, кого он любит, что он завидует сандалиям на белоснежных ногах друга. – Р. Р.

Особенно в период с июня по октябрь 1533 г., когда Микеланджело, вернувшись во Флоренцию, жил в разлуке о Кавальери. – Р. Р.

Портреты красавиц, в которых усматривали сходство с Витторией Колонна, как, например, знаменитый рисунок Микеланджело в галерее Уффици, где изображена молодая женщина в шлеме, не имеют к Виттории никакого отношения. Конечно, Микеланджело мог бессознательно воспроизвести черты Виттории, какой она ему запомнилась, – более моложавой и прекрасной, чем на самом деле. У женщины на рисунке правильные черты Виттории и ее суровое выражение лица. Глаза большие, озабоченные, взгляд жесткий. Шея открыта, грудь обнажена. Лицо выражает сосредоточенную и холодную силу. – Р. Р.

Такой она изображена на медали неизвестного художника, воспроизведенной в «Переписке Виттории Колонна» (изданной Эрманно Ферреро и Джузеппе Мюллером). Такой ее, вероятно, видел и Микеланджело. На ней строгое, закрытое платье с неглубоким вырезом спереди. Волосы запрятаны под большой полосатый чепец.

На другой медали неизвестного художника она представлена молодой и несколько приукрашена (медаль эта воспроизведена Мюнцем в «Истории искусств эпохи Возрождения», III, 248, и в «Жизни и творчестве Микеланджело», изд. «Газетт де Бо-з-ар»). Зачесанные кверху волосы перехвачены надо лбом лентой, один локон спадает на щеку, «а затылке тонкие косички. Лоб высокий я прямой, глаза смотрят с каким-то слишком пристальным вниманием, нос прямой и длинный с широкими ноздрями; щеки полные, ужо велико, но красивой формы, твердый прямой подбородок приподнят, шея прикрыта прозрачной кисеей, грудь обнажена. Вид равнодушный и надутый. Медали сделаны в разные годы ее жизни, но и та и другая воспроизводят недовольно раздутые ноздри в брезгливо приподнятую верхнюю губу, а также маленький рот. свидетельствующий о молчаливости я высокомерии. Выражение лица говорит о покое, без иллюзий, без радости.

Фрей пришел, правда не очень убедительным путем, к выводу, что именно Виттория изображена на странном рисунке Микеланджело на обороте одного сонета, – прекрасный и овеянный грустью рисунок, который художник сделал только для себя, если догадка Фрея справедлива. Микеланджело изобразил обнаженную по пояс пожилую женщину с высохшей и отвислой грудью, – но лицо не состарилось, оно глядит прямо, задумчиво и гордо; на длинной и гибкой шее ожерелье, волосы запрятаны под чепец, завязанный под подбородком и закрывающий уши, наподобие шлема. Рядом голова старика, похожего на Микеланджело; он глядит на женщину, глядит в последний раз, – ибо Виттория умерла незадолго перед тем, как был сделан рисунок. Сонет на обороте – стихотворение на смерть Виттории «Quand* el ministro de sospir mie tanti…» («Когда та, что исторгла у меня столько вздохов…,»). Фрей воспроизвел этот рисунок в своем издании «Стихотворения Микеланджело», стр. 385. – Р. Р.

Ее духовным наставником был тогда Маттео Гиберти, епископ Вероны, одним из первых пытавшийся обновить католическую церковь. Секретарем при Гиберти состоял Франческо Берни. – Р. Р.