Святослав Рыбас - Генерал Самсонов

- Вы можете выпить чаю, Петр Иванович, - ответил Самсонов. - Если хотите чего-то поплотней, - на здоровье.

- Я о людях пекусь, - проинформировал Постовский. - Что за час может случиться? Ровным счетом ничего.

Самсонов тяжело посмотрел на него, испытывая неудовольствие от прозрачного намека на то, что он, командующий, понапрасну дергает подчиненных.

- Может, вправду позавтракать, Александр Васильевич? - предложил Крымов. - Естество требует... Я купил в Варшаве английского чая...

И, хотя Крымов предлагал то же, что и Постовский, в его словах Самсонов услышал не упрек, а ободрение. - Ну коль английский чай... - согласился командующий. - Что ж.

Он повернулся к окну, теперь можно было взглянуть на Остро - ленку, которую он помнил молодым.

Внизу по площади тянулась тень от костела, а за костелом в ясном утреннем небе поднималось утреннее солнце. Лучи вырывались из-за костела и доходили до окна, ложились на белый подоконник, на правую руку Александра Васильевича. Возле лавки с красно-белой вывеской женщина мыла щеткой и мылом тротуар, пенистая вода стекала на брусчатку. Тогда тоже мыли. И ничего как будто с той поры не изменилось: те же костел, каменные дома, деревья. Только Самсонов постарел, стал понимать о себе, что не он вечен, а вечна империя, вечна вера.

- Прекрасное утро, - сказал он. - Август... Почему-то мне везло в августе - и с турками, и с японцами.

- В августе - Куликовская битва и Бородино, - вспомнил Крымов.

- А Крымская кампания? - спросил Постовский. - Как она вписывается в вашу хронологию?

- Хм, - произнес Крымов. - Не люблю. У вас отрицательный склад мысли, Петр Иванович.

- Не привык обольщаться легендами, - ответил Постовский. - В наших легендах все чересчур возвышенно. А я должен помнить о дурных дорогах да отсталых обозах. В Крымскую-то кампанию материалисты англичане с французами поучили нас, идеалистов...

- Пойду Купчику скажу, чтоб самовар ставил, - объявил Крымов, больше не поддерживая разговора об августовских победах.

Вскоре пили чай в кабинете Постовского. Место выбрал вестовой Самсонова, донской казак Купчик - трубач 11-й конной артиллерийской батареи, решивший, наверное, сделать приятное Петру Ивановичу. Он расстарался, и на расшитой, как рушник, скатерти были свежие булочки, масло, сливки, ветчина.

- Та чего там, - ответил Купчик на расспросы Постовского. - Пошел та прикупил. Грошей они дали.

Постовский недоверчиво покачал головой, словно посчитал, будто ловкий казак не хочет говорить правду.

- Аль не верите? - изумился Купчик. - Може, думаете, на шармачка взял?

Постовский отвернулся, почувствовав несоответствие с ним, и сказал Самсонову:

- Мы вот роскошествуем... - Он недоговорил, но было понятно, что недосказанная часть фразы касалась полуголодных войск.

Смутный человек был Петр Иванович! Недаром прозвали его "бешеным муллой", что-то в нем было неверное.

- Наливай, - распорядился Самсонов. - Приятного аппетита, господа.

Он наблюдал за тем, кто как ест, и, доверяясь чутью, оценивал этих малознакомых людей, которые являлись его ближайшими помощниками и от которых он во многом зависел. Постовский ел о гримасой озабоченности. Филимонов решительно и с удовольствием. Начальник оперативного отделения, полковник Вялов - с мужественным достоинством. Начальник разведывательного полковник Лебедев - весело и легко. Его сотрудник, штабс-капитан Дюсиметьер - с грациозной небрежностью.

Самсонов вспомнил иную трапезу, гусарскую, в Болгарии, после жаркой стычки.

- Прямо в поле вырыли две канавы, одна от другой на расстоянии вытянутой руки, ноги свесили - и как за столом сидишь. Вино было и хлеб. Веселей того угощения не помню. А только что дрались, и потери были. Но ничего. Все знали, приносим жертву во имя славянства. И солдаты знали. Сильнее мысли, чем национальная, нету. Особенно на войне,

Александр Васильевич поведал о своих чувствах восемнадцатилетнего корнета и не стал проверять их современной политикой, хотя, конечно, сейчас знал, что, как и тогда, идея славянства опиралась на жажду отыграться за Крымскую войну, так и нынче державе нужно доделать начатое предками - выйти к Проливам, утвердиться в византийском наследстве. Правда, жертва легко совершалась только во имя единоверцев - болгар, но не во имя Проливов.

После завтрака началось оперативное совещание, а штабс-капитан Дюсиметьер отправился в авиаотряд тринадцатого корпуса, стоявшего в окрестностях Остроленки.

Уже было известно, что первая армия вчера перешла границу, с боями продвинулась до линии Вилупен, Дегезен, Бильдевейген, Мельмекен, Дубенинкен, Ковален (указка полковника Вялова скользит над подкрашенной картой за чуть синеющими Мазурскими озерами), захвачены у Бальдервейгена пленные, два пулемета, семь орудий, двенадцать зарядных ящиков (на лице Постовского кислое выражение); сегодня армия продолжает наступать.

- Наше развертывание, - продолжает Вялов.

Ясно, что вторая армия не успевает к назначенному сроку.

- Что в районе Млавы? - спросил Самсонов, и в этом простом вопросе всем открылась его тревога.

- По донесениям нашей конницы, до дивизии пехоты, - ответил Вялов. Вчера мы телеграфировали Артамонову, чтобы он двигался на Млаву и чтобы со второго перехода он шел на одной высоте с пятнадцатым.

Указка полковника прочертила от крепости Новогеоргиевск через Насельск, Цеханов до Млавы путь первого корпуса под командованием генерала от инфантерии Артамонова.

- Наши соображения основываются на особой важности для армии нашего левого фланга, - вымолвил Постовский.

Самсонов кивнул. Об этом он докладывал Жилинскому.

- В основе наших соображений - веские правильные доводы, - продолжал начальник штаба нервной скороговоркой. - Сейчас немцы отступают перед первой армией, мы можем перехватить пути их отхода только западнее... вот здесь Млава, Сольдау, Остероде... Иначе они успевают проскочить прежде нашего удара, и мы ударим по воздуху.

Об этом тоже было ведомо самсоновскому окружению, но все слушали Петра Ивановича с большим вниманием, ибо он повторным описанием стратегической обстановки как бы сплачивал всех перед опасностью, которая таилась в телеграмме Жилинского. Самсонов спросил:

- Насколько отдаляется срок нашего соединения с первой армией?

Постовский не смог ответить, повернулся к Филимонову. Генерал-квартирмейстер нахмурился, выпятил подбородок, тоже молчал,

- А надо ли соединяться? - спросил командующий. - Может быть, наступать прямо с юга. Перерезать коммуникации по кратчайшему пути. Что вы на это скажете?

Постовский и Филимонов не торопились отвечать. Было ясно видно, что предложение Самсонова на сей раз полностью противоречит директиве Жилинского, от которой и так отклонились.