Эмиль Людвиг - Судьба короля Эдуарда

Такая неопределенность вовсе не следствие небрежности; она намеренно и тщательно сохраняется, ибо лучший способ отнять у кого-либо всякую власть — это не определить четко его права. Обозначены только внешние их элементы: например, расходы короля внесены в цивильный лист, который освобожден от налогов, или, скажем, признается тот факт, что король имеет право бесплатно отправлять письма и телеграммы. Устанавливалось также, что королю позволяется ездить в автомобиле по улицам с той скоростью, какая ему нравится, и что никто не может заставить его платить штрафы. Король может также в любой момент потребовать к себе премьер-министра. Зачем? Чтобы отдать ему приказ? Но вот этого как раз король сделать не в силах.

И, напротив, может ли премьер-министр принудить к чему-либо короля? В этом-то и заключается суть проблемы. Премьер-министра, представляющего правительство, король назначает по своему усмотрению, но из числа членов партии или коалиции, которые располагают большинством. То обстоятельство, что Георг V вместо лорда Керзона выбрал его коллегу министра Болдуина, имело очень серьезные последствия — ведь его сыну, вступившему на престол, пришлось иметь дело именно с Болдуином в качестве главы правительства. Однако выбор короля в любом случае был ограничен, поскольку могущество партии консерваторов, к которой тот принадлежал, не оставляло Георгу V большой свободы действий.

Практически премьер-министр, однажды назначенный королем, не мог быть отозван им до новых выборов. Тем самым он становился господином своего повелителя; при всем выказываемом почтении ни для кого не являлось секретом, что король в сущности раб своего премьер-министра. Премьер-министр дает королю advice [44] Совет (англ.). . И горе королю, если он ему не последует! Премьер-министр в современной Великобритании представляется своего рода всесильным великим визирем, из тех, что некогда управляли султанами в их собственных дворцах. Но различие с Востоком все-таки есть, и состоит оно в том, что сам премьер-министр зависит от палаты общин, которая в любой момент может его сместить: это и мешает безграничному могуществу канцлера, ограничивая его власть. Следовательно, в Англии мы наблюдаем положение, обратное тому, что существовало в имперской Германии. Бисмарка не могло свергнуть ни большинство в рейхстаге, ни общественное мнение — его мог отозвать только император, что с канцлером в конце концов и случилось после двадцати восьми лет славного, но почти диктаторского правления.

В Англии, наоборот, единоличная власть становится невозможной благодаря контролю палаты общин. Таким образом, каждый англичанин своим голосом может способствовать свержению министра. Единственный, кому в этом отказано, это король, который лишен права голоса, как и права по собственной инициативе отстранить от должности министра, не подвергая себя опасности оказаться в центре серьезного политического кризиса. Король — единственный человек в стране, не имеющий возможности выражать свои суждения о политике, а также участвовать в принятии какого-либо закона. Ему даже не дозволено по собственной воле назначать высокопоставленных чиновников и епископов или самому составлять свои публичные выступления. Кроме того, он не имеет права помилования, которым в Америке наделен губернатор каждого из сорока восьми штатов.

Эта парадоксальная ситуация удерживается в равновесии двумя силами — с одной стороны, личной способностью короля влиять на политиков и, с другой, диктатом общества. Чтобы иметь возможность сохранять чувство собственного достоинства и сберечь свои права как личности, король стремится приобрести влияние, и он может этого добиться. Навязывая королю свою волю, общество пытается всеми средствами им руководить, используя для этого премьер-министра, который более или менее зависит от общества. В периоды смут обществу не удается добиться чего-либо серьезного, если король обладает сильной личностью; поэтому оно больше всего заинтересовано в том, чтобы не допустить такого короля на трон.

И часто это удается сделать, ибо в Англии монархия нисколько не защищена. Она удивительным образом пережила многочисленные кризисы, и минуло более трехсот лет с тех пор, как ее единственный раз заменила республика [45] Республика была провозглашена в 1649 г. в результате Английской буржуазной революции под предводительством О. Кромвеля. Король Карл I Стюарт был казнен. Реставрация Стюартов произошла в 1660 г. . Однако памятник Кромвелю находится в апсиде Вестминстерского аббатства, правда в самой глубине, но менее чем в ста метрах от трона, где венчают на царство королей.

В наше время королевский дом популярен, и с трудом можно понять, почему в первые дни после кончины в 1830 году короля Георга IV, то есть тогда, когда люди особенно сдержанны в выражениях, «Таймс» писала: «Никогда ни об одном человеке его ближние не сожалели меньше, чем о покойном короле… Если у короля Георга IV когда-нибудь и был друг — верный друг, не зависимый от занимаемого им положения, — то мы заявляем, что имя этого мужчины или этой женщины нам осталось неведомо… Больше нам нечего сказать по поводу смерти короля Георга IV; единственное, что нам остается сделать, — оплатить его похороны, ведь мы должны их оплачивать. Это входит в расходы на королевскую должность». Reform-Bill [46] Реформа избирательной системы в Англии (англ.). , произошедшая спустя два года, преследовала цель начать переворот, который привел бы к разрушению монархии и церкви.

Литература и кинематограф сделали королеву Викторию легендарной фигурой, и теперь в документах, относящихся к разным периодам ее правления, мы с удивлением обнаруживаем резкую критику в адрес ее политики и выпады, направленные лично против нее. Альберта, мужа Виктории, публично оскорбляли, обвиняя в симпатии к Германии, в основном из-за Крымской войны. В нем видели иностранца, который тайно управляет страной и имеет копию ключа от dispatch box [47] Сумка для официальных бумаг (англ.). королевы. Так как королева и Альберт поддерживали отношения с российским царским домом и Наполеоном III, весь Лондон с восторгом относился к Гарибальди и Кошуту, этим героям свободы, которых ненавидели монархи.

Свержение французского императора активизировало в Англии все радикальные силы. 19 сентября 1870 года толпа, напялив фригийские колпаки, вопила: «Да здравствует английская республика!». В то время газеты писали о королеве как о какой-то «наседке», которая, чтобы обеспечить своих детей, а их было девять, появляется в парламенте лишь затем, чтоб «без конца трясти ящиком для сбора пожертвований, словно нищенка выпрашивая подаяние для королевской семьи». Суинберн писал республиканские оды, а Спенсер, самый влиятельный философ, когда его попросили поделиться мнением о королевском доме, ответил: «Меня нисколько не интересуют преступные классы». В 1873 году в Англии уже существовали пятьдесят республиканских клубов. Очень влиятельные голоса (среди них, например, был и голос Чемберлена, отца Невилла Чемберлена) заявляли: «Теперь республика неизбежна даже при жизни нашего поколения: Англия сейчас представляет собой аристократическую республику с демократическим правительственным аппаратом и наследственным церемониймейстером. У последнего члена парламента больше законодательной власти, чем у короны». Сына Виктории Эдуарда, принца Уэльского, ненавидели так сильно, что пресса писала: «Ему не следует позорить страну, став в будущем королем». Когда после смерти мужа королева Виктория на несколько лет удалилась от дел и жила в уединении, все открыто обсуждали вопрос, почему же англичане оплачивают ее скорбь. Потребовалась внезапная болезнь принца Уэльского, чтобы пробудить в гражданах Британии жалость к несчастной матери, но радикалы и тут не желали проявлять лояльность, ядовито замечая о «великой эпидемии верноподданнического тифа».