Владимир Ионов - Житие тщеславного индивида

Келдыш прислал ответ на вопросы точно к 20 февраля. Он был лаконичен и, думаю, небезынтересен даже сейчас. В сущности, это был прогноз на 2017-й год. Вот что он написал:

«Новые открытия в науке часто бывают столь неожиданными, что трудно представить, какие ещё открытия сделает наука на протяжении 50 лет. Но многое, что уже открыла наука, приводит к громадным измениям в нашей жизни. Наверно, через 50 лет мы будем очень широко использовать атомную энергию для мирных целей. Новые химические источники энергии, так называемые топливные элементы приведут к коренной перестройке транспорта, и мы избавимся от загрязнения воздуха автомобильными газами. Будут созданы более экономные способы преобразования энергии, ведь сейчас на электростанциях теряется более 60 % энергии топлива. Может быть, мы научимся широко использовать солнечную энергию.

Физика научит нас создавать громадное разнообразие ценных материалов, ведь уже сейчас создаются не только высокопрочные металлы, но и алмазы, рубины, сапфиры и другие драгоценные материалы, которые стали не только предметом украшений, но оказывают ценную помощь в развитии новой техники. Только два-три десятилетия химики начали создавать искусственные волокна и пластмассы, а какую большую роль они уже сейчас играют. За пятьдесят лет научатся создавать громадное количество новых материалов для быта и производства. Всё время улучшаются средства связи, уже через несколько лет будет широко развито цветное телевидение. Сейчас открыты средства восстанавливать объёмное изображение, и конечно, будут созданы объемная фотография и кино.

Я думаю, что к 100-летнему юбилею мы будем иметь транспорт, который за час позволит перелетать с одного континента на другой. К этому приведет развитие ракетной техники.

Последние годы ознаменовались крупнейшими открытиями в биологии. Мы используем многие новые медикаменты, антибиотики и другие эффективные средства борьбы с болезнями. Громадный прогресс сделала хирургия. У нас в стране уничтожен страшный бич – полиомиелит. Я думаю, что человечество избавится от рака, многое будет достигнуто в борьбе с сосудистыми болезнями. Будет достигнут громадный прогресс в условиях жизни, охране здоровья, в повышении производительности труда. В этом направлении громадную роль сыграют новые средства автоматизации, открытые развитием современной вычислительной техники. Я не сомневаюсь, что в ближайшие десятилетия люди будут путешествовать на другие планеты и это откроет много новых неожиданных возможностей и перспектив.

Марксистско-ленинские идеи, которые привели к Октябрьской революции, к созданию нашего первого в мире социалистического государства, к созданию уже многих социалистических стран, к освобождению многих колониальных народов, приведут человечество всего мира к дальнейшему прогрессу. За это время произойдут громадные сдвиги в установлении справедливого социального устройства, идеи справедливости и гуманизма завоюют много новых побед на всём земном шаре. 18 февраля 1987 г. М. Келдыш.»

Сбылись почти все предвидения академика. Но «громадные сдвиги в установлении справедливого социального устройства», увы, ещё впереди.

Книга вышла. Я был в ней едва ли ни самым активным автором. Но и она ещё не изменила моей репортерской судьбы. Я продолжал бегать с магнитофоном, понимая, что пора переходить в какое-то новое качество.

Труднее же всего было взять интервью у доктора географических наук Ивана Дмитриевича Папанина. Вернее так, взять интервью было просто, потому что Папанин охотно на него соглашался. Дело было только за тем, чтобы застать его в местечке Борок на берегу Рыбинского водохранилища, где расположен Институт биологии внутренних вод Академии наук СССР, директором которого был знаменитый полярник. И для эфира из часовой записи едва можно было выбрать минуты три. Говорил Иван Дмитриевич до того путано и не стесняясь крепких выражений, что резать пленку приходилось самым нещадным образом.

А в институте его очень любили, потому что, будь ты доктором наук или простым лаборантом, только что выпущенным из школы, Папанин сделает для тебя всё, что попросишь. И квартиру даст, и любой прибор достанет, и, коли надо, вмешается в личную жизнь. Где-то в недрах фонотеки ярославского радио должна храниться моя запись выступления Папанина на котором-то юбилее его института: «Мы всё строим. У нас на каждого ребенка приходится по комнате. Келдыш уже не пускает этого цыгана на второй этаж президиума, а я всю жизнь опирался на партийную организацию, начиная с покойника Иванова и кончая сегодняшним…» Чего тут выберешь для эфира? Или – идет Иван Дмитриевич по посёлку, навстречу – беременная лаборантка. Он тычет пальцем в живот: «С икрой ходишь? А кто молоку метал? Ванька? Да он только что говорил, что холостяк. Вот ты и скажи ему, мол, если женится, Папанин трехкомнатную квартиру даст, а то дак пусть катится из Борка.»

В начале 1968 года у меня вышла вторая книжка – сборник из двух повестей и рассказа. Можно было вступать в Союз писателей СССР. А «Северный рабочий» отозвался на выход книги разгромной рецензией. И опять мне «шили» «чуждые взгляды» и «незнание жизни». Но один столичный журнал книжку похвалил. И тогда позицию «Северного рабочего» поддержала газета «Советская Россия». Однако рекомендации для вступления в Союз Николай Шундик, главный редактор журнала «Волга», Сергей Никитин, владимирский писатель, «наследник Паустовского», как его тогда называли, ярославский поэт и критик Вячеслав Рымашевский дали мне отличные.

И вот собрание Ярославской писательской организации по приему Ионова в Союз. Зачитывают заявление, рекомендации, говорят всякие хорошие слова. Перед перерывом на голосование слово берет поэт Александр Иванов. Дело происходит ещё до того, как Баунова назначили мне в начальники, но уже после шутейного интервью с Ивановым. Он краток:

– Прошу поддержать мнение органа бюро обкома партии – газеты «Северный рабочий» о творчестве этого товарища и отказать ему в приеме в Союз писателей, как элементу незрелому и чуждому линии партии.

В перерыве говорю Иванову:

– Ты же недавно хвалил рассказ, и речь там о секретаре обкома.

– Он же у тебя чистый хрущевец.

– Но не говорит, как некоторые: «Спасибо, ленинцу Хрущеву…»

– Заткнись! Когда это было? Теперь другие ветры дуют.

Подсчитали голоса: Тринадцать «за», двенадцать «против». Надо принимать парня в Союз. Иванов находится:

– Старик Горбунов отпустил бюллетень, когда голосование уже закончилось, нельзя его голос засчитывать. А при равенстве голосов нельзя принимать.

– Давайте ещё раз раздадим бюллетени, и я уже больше не опоздаю. – Проскрипел своим надтреснутым басом Горбунов.