Андрей Ерёмин - Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Отец Александр считал, что Евхаристический канон — это единственный непреходящий по сути элемент христианского богослужения. Он воспринимал его космически и говорил, что Церковь исчезнет, когда исчезнет Евхаристический канон, все остальное может подвергаться изменениям, реформированию и будет подвергаться на протяжении тысячелетий.

Почему он так говорил? Потому что совершая Евхаристию, Церковь получает от Господа бесконечную силу, без которой она не может исполнять свою задачу — продолжать участвовать в тайне искупления мира. В послании св. Иустина к Диогнету рассказывается, как должен вести себя христианин в миру: «Что в теле — душа, то в мире — христиане. Душа распространена по всем членам тела, христиане по всем городам мира. <���…> Вечно Сущий ныне признан Сыном, через Него обогащается Церковь, и благодать множится во святых, дарует разум, открывает тайны» [36] Св. Иустин. Послание к Диогнету. — «Символ», Париж, 1983, № 9, с. 140, 144. .

В этих словах показана динамика Спасения. Церковь обогащается через Сына прежде всего в Евхаристии, а благодать множится в тех, кто причащается, и через них уже действует в мире. И Церковь таким образом торжествует. Вот почему так важно частое участие членов Церкви в Евхаристии.

Когда Литургию служил другой священник, а батюшка исповедовал, он обязательно останавливал исповедь во время канона, чтобы весь храм мог в это время благоговейно молиться единым сердцем. Он призывал всех своих чад становиться на колени во время Евхаристии и сам преклонял колени и молился вместе с нами.

Отец Александр говорил, что тайна Причастия заключается в том, что мы призваны пережить Вечерю Господню, пережить полное с Ним соединение, пережить Его вхождение в сердце.

«Вся Божественная Литургия есть воспоминание о Его Тайной Вечере, о Его страданиях и призывание: “Приди к нам, Господи, будь с нами”.

Не нужно думать, что священник сам совершает Литургию, а остальные прихожане — вроде зрителей в театре. Всегда надо помнить, что Литургию совершает каждое сердце, которое присутствует в Церкви, каждый человек, который призывает Его в этот момент. И каждый из нас должен горячо молиться о том, чтобы Господь пришёл, чтобы Он коснулся нашего недостойного и слабого сердца.

Литургия — это наша общая с вами молитва! Не отвлекайтесь во время освящения Святых Даров, отключитесь от суеты, сосредоточьтесь на Господе, Который в это время входит в наш храм, входит в святой алтарь, входит в наше сердце. В это время мы должны предстоять перед Ним с трепетом и благодарностью и говорить, как Закхей:

Господи, мы недостойны, чтобы Ты вошёл под кров наш,

Но всё равно, мы ждём Тебя, всё равно, мы просим Тебя прийти,

Всё равно, мы знаем, что Твоя любовь победит нашу греховность;.

Мы знаем, что, каковы бы ни были наши несовершенства, Твоя кровь их омыла.

Кровь Твоего сердца омывает нас и сейчас,

Потому что мы имеем спасение не в будущем, а здесь, теперь, сегодня.

Кто захочет, тот ощутит Его присутствие. Вспомните, что мы уже не раз ощущали прикосновение Божьей руки, но потом все забывали, потом опять суета захватывала наши мысли, на сердце ложилась пыль, и, казалось, прикосновение Божественной благодати проходило, как сон.

Но вот мы приходим к Нему и снова ждём, что Он подойдёт к нам и скажет: “Любовь Моя пришла к вам не потому, что здесь собрались праведники; Я пришёл не к праведникам, а к грешникам ”.

Мы знаем сейчас, что мы действительно грешны перед Тобой, Господи, но в то же время мы приходим к Тебе, чтобы Ты нас возвысил, очистил, простил…

Кто будет стремиться к этому, кто будет молиться об этом во время Божественной Литургии, тот почувствует, что такое омывающая кровь Господня! Омывающая и рождающая человека заново…»

Отец Александр в конце 70–х годов перевёл на русский язык текст анафоры (центральной части канона), мы размножили его в виде маленьких книжечек и раздавали прихожанам, чтобы они понимали всё, что происходит в алтаре во время освящения Святых Даров; более того, чтобы знали эти слова наизусть и своей молитвой участвовали в литургическом каноне.

Духовные дети отца Александра жили среди людей, для которых религиозные убеждения молодых интеллигентов были совершенной нелепицей. Ходить в храм, молиться, соблюдать посты — всё то, что так откровенно демонстрируют нынешние политические деятели по телевидению, — ещё 15 лет назад казалось советскому человеку либо причудой, либо протестом против господствующей идеологии.

В то время батюшка не мог проповедовать вне своего прихода, в отличие от последних лет его служения, когда он стал выступать на радио, читать лекции и т. д. Поэтому свидетельствовать о Христе в миру отец Александр мог только обликом своих прихожан. Он считал, что христиане должны быть лучшими членами общества, в котором они живут. И он сам своим примером показывал, что значит быть христианином. Очень много работал, делился своей верой и знаниями со множеством людей, посещал больных, ездил по общинам и прочее, и прочее. Он искал повода и возможности послужить людям, ибо так понимал несение Креста Господня.

«Крест — это любовь Божья к нам, крест — это служение Христово для нас, это отдача Христа нам. Если Он говорит: “Возьми свой крест”, — это значит: послужи другому человеку, отдай ему свою любовь и свои силы, подражай Мне, иди за Мной — вот тогда ты будешь последователем Моим».

У отца Александра была полная идентификация себя с приходом, со своей паствой. Он даже говорил в проповедях не «вы», а «мы». Мог сказать: «В нас искажён образ Божий», объединяя себя и своих учеников. Батюшка переживал грехи и трагедии каждого прихожанина как свои собственные. Несчастья, с которыми к нему ежедневно приходили десятки людей, не становились для него повседневной рутиной, не делали его сердце чёрствым. Он не привыкал к человеческой беде и горю.

Иногда можно было догадаться о его переживаниях по тяжкому вздоху, даже стону, однако, что стояло за этим, он, как правило, держал при себе.

Но однажды, когда в такой момент я был рядом и спросил его, что случилось, он рассказал мне о причине своего переживания, и это было на самом деле непереносимое страдание. Он не просто поделился со мной своим горем, но дал мне почувствовать боль своего сердца. И этот крест был не по моим силам… Я тогда подумал: как же он все это несёт на своих плечах — все беды и тревоги своих духовных детей, которых многие сотни? Для меня это тайна и по сей день. Но, несомненно, он знал, каково Христу, Который с нами и в нас сострадает нашим страданиям. Поэтому с такой болью звучали проповеди отца Александра на Страстной неделе: