Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной — 1-2 (военно-исторический сборник)

В 1942 году Гитлером вновь овладела идея взять Ленинград штурмом. В директиве № 45 от 23 июля 1942 г. группе армий «Север» при поддержке частей 11-й армии поставлена задача «к началу сентября подготовить захват Ленинграда» [298] Директива № 45 // Дашачев В. И. Стратегия Гитлера — путь к катастрофе. С. 434. . Руководство операцией, получившей название «Фойерцаубер» (позднее — «Нордлихт»), 24 августа было поручено командующему 11-й А, генерал-фельдмаршалу Эриху фон Манштейну, при этом ему было указано: «1-й этап — окружить Ленинград и установить связь с финнами; 2-й этап — овладеть Ленинградом и сровнять его с землей» [299] Цит. по: Барышников Н. И., Барышников В. H., Федоров В. Г. Финляндия во Второй мировой войне. — Л.,1989. С. 200. . Посвященный в детали этой операции главнокомандующий финской армии К.Г Маннергейм писал в мемуарах, что немцы «приступят теперь, как ранее уже и было заявлено Гитлером, к уничтожению Петербурга» [300] Барышников Н. И. Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941–1945. — СПб., Хельсинки, 2002. С. 181. . Впрочем, идо этого Гитлер неоднократно подтверждал свое намерение разрушить Ленинград: так, в отчете о своей поездке в ставку Гитлера и встрече с фюрером 8 января 1942 г. финский генерал пехоты Э. Хейнрике указал: «Рейхсканцлер сказал, что блокада Петербурга и его уничтожение имеют огромное политическое значение» [301] Цит. по: Барышников Н. И. К вопросу о «стратегических границах» Финляндии // Россия и Финляндия в XVIII–XX вв. Специфика границы. — СПб., 1999. С. 286. . А во время одной из неформальных бесед в своей ставке 5 апреля 1942 года на вопрос о судьбе города Гитлер ответил, что «Ленинград обречен… В дальнейшем Нева станет границей между финнами и нами. Только одно государство может хозяйничать на Балтийском море — внутреннем море Германии. И поэтому следует раз и навсегда позаботиться о том, чтобы на периферии нашего рейха не было никаких крупных портов» [302] Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. — Смоленск, 1998. С. 174. .

Как известно, и в 1942 г. взятие Ленинграда не состоялось. Операция «Нордлихт» была сорвана Синявинским наступлением советских войск Ленинградского и Волховского фронтов, в результате чего, как писал позднее Манштейн, «вместо запланированного наступления на Ленинград развернулось сражение южнее Ладожского озера» [303] Манштейн Э. Утерянные победы. — М., 1999. С. 301. . Но даже если бы немцам удалось овладеть Ленинградом, жителям города вряд ли стало бы от этого легче. Как уже неоднократно было показано выше, немецким войскам было приказано не оказывать какой-либо продовольственной помощи населению разоренного войной огромного города, а судьба оккупированных пригородов Ленинграда наглядно демонстрирует, что приказ этот выполнялся неукоснительно. В ЖБД отдела снабжения 18-й армии 3 октября зафиксирован «звонок от начальника штаба 38-го корпуса с вопросом: „Что сделано для снабжения гражданского населения, начавшего уже голодать?“ Ответ: „Начальник отдела снабжения отклонил все готовившиеся мероприятия по снабжению гражданского населения. Каждый эшелон с продовольствием, поступающий из Германии, сокращает продовольственные запасы на родине. Лучше, если у наших солдат будет еда, а русские пусть голодают“. Наложен запрет также на поставки продовольствия из других мест, например с Украины» [304] Цит. по: Лебедев Ю. М. Указ. соч. С. 91. . Наиболее тяжелая ситуация складывалась в г. Пушкине. 5 октября все в том же журнале боевых действий отмечено, что «в Пушкине 20 000 жителей, большей частью члены семей работников промышленных предприятий, остаются без продовольствия. Следует ожидать эпидемии голода» [305] Там же. С. 97. . Свидетелем этой «эпидемии» стала жительница Пушкина Лидия Осипова, оставившая дневниковые записи о тех событиях, особенно ценные тем, что были написаны ярой антисоветчицей, поначалу воспринимавшей приход немцев как освобождение от большевистского ига. Однако реальность оказалась не столь радужной: « 4 ноября.С едой все хуже… Немцы берут на учет все продукты. А так как у нашего населения никаких продуктов нет, то взяты на учет все огороды… Собираем желуди. 12 ноября.Голод принял уже размеры настоящего бедствия. На весь город имеется всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. 18 ноября.Морозы уже настоящие. Население начинает вымирать… У нас уже бывают дни, когда мы совсем ничего не едим» [306] Дневник Лидии Осиповой // Ломагин H. A. Неизвестная блокада. Кн.2. — СПб., М., 2002. С. 449–451. . А тем временем оберквартирмейстер 18-й армии 19 ноября в очередной раз разъяснил своим подчиненным их линию поведения в вопросе обеспечения русского населения провизией: «Снабжение населения продовольствием недостаточно. Следует поэтому изолировать войска от голодающего населения. Местные комендатуры не обязаны заботиться о продовольствии для населения. Это дело местных старост с хозяйственными отделами. Руки прочь от этого!» [307] Цит. по: «Война Германии против Советского Союза, 1941–1945». 84. . Таким образом, жители разграбленных и разоренных войной ленинградских пригородов в вопросе обеспечения продовольствием были предоставлены сами себе. Иными словами — обречены на голодную смерть. В итоге положение советских граждан на оккупированной территории оказалось ничуть не лучше, чем в осажденном Ленинграде:

« 24 декабря.Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5–6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две — две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло. Уже совершенно не поражает, когда слышишь, что тот или другой из наших знакомых умер. Все попрятались по своим норам, и никто никого не навещает без самого нужнейшего дела. А дело всегда одно и то же — достать какой-нибудь еды… 27 декабря.По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обеих сторон уложена трупами. Эта несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал. Обезумевшие от голода старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значилось: „Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков“» [308] Дневник Лидии Осиповой. С. 454–456. .