Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет

Но пролетарская революция обладала достаточными силами. Она разгромила мятежников и уничтожила контрреволюцию.

Из военных округов страны Киевский округ являлся особым. С ним мог сравниться еще Белорусский: в них войска прикрывали опасное западное направление. В Германии агрессивный фашизм набирал силу, и угроза его нападения все более возрастала. С арестом Якира командующим в Киев назначили командарма 2-го ранга Ивана Федоровича Федько.

Немногие военачальники гражданской войны удостаивались двух орденов Красного Знамени. У Федько их было четыре. Таких в Красной Армии было всего четыре человека: он, Федько, и еще Блюхер, Вострецов и Фабрициус.

Его боевой путь не отличался от боевого пути военачальников, рожденных и выпестованных революцией.

Родился в крестьянской семье на Сумщине. Был призван в царскую армию в 1916 году, участвовал в боях первой мировой войны. Затем окончил Киевскую школу прапорщиков. Летом 1917 года солдаты 35-го запасного пехотного полка, расквартированного в Феодосии, избрали его командиром батальона.

В гражданскую войну в 1918–1919 годах Федь-ко командовал колонной, наступавшей на Северный Кавказ. Эта колонна наступала на станцию Песчанокопскую. Разведка донесла, что там сосредоточены отборные офицерские части, превосходившие по силам красных.

— Нельзя наступать. Нужно выждать подхода резервов, — высказывались многие, но начальник колонны Федько решил по-своему:

— Надо атаковать на рассвете!

Атака для белогвардейцев была столь внезапна, что они не просто отступили, а бежали в одном белье.

В мае — июне 1919 года Иван Федорович является членом Революционного военного совета Крымской республики и заместителем командующего Крымской армией.

Переведенный на Южный фронт, Федько вступает в должность командира 58-й стрелковой дивизии, являющейся основой Южной группы 12-й армии. В ходе неравных ожесточенных боев группа оказалась отрезанной от основных сил армии и почти окруженной.

В начале сентября части Южной группы начали прорыв на север. Несмотря на попытки петлюровцев и деникинских частей разгромить их, советским частям удалось прорваться через боевые порядки врага. Трудный 500-верстный переход по неприятельским тылам завершился их соединением с главными силами 12-й армии. За этот переход Федько был удостоен ордена Красного Знамени.

Вторым орденом он был награжден в июне 1921 года. В приказе РВС Республики указывалось: «Награждается вторично орденом Красного Знамени начальник 46-й дивизии тов. Федько за храбрость, мужество и искусное руководство действиями дивизии в боях на врангелевском фронте…»

После гражданской войны, признавая в нем героя-самородка, Федько направляют на учебу в Военную академию, которую он с блеском кончает.

Федько назначают командующим 13-м стрелковым корпусом и направляют в Среднюю Азию на борьбу с басмачеством. За умелое командование он удостаивается ордена Трудового Красного Знамени Таджикской ССР.

До вступления в должность командующего Киевским военным округом в 1937 году Иван Федорович служил в Кавказской Краснознаменной армии, Приволжском военном округе, в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии.

В 1938 году он удостаивается ордена Ленина, повышения в звании — командарм 1-го ранга, в должности — первый заместитель народного комиссара обороны.

Состряпав «дело о заговоре», умельцы из НКВД организовали очную ставку подследственных с Федько. Пригласили Сталина.

Под угрозой пытки арестованные указали на Федько как на их сообщника, подтвердив свои ложные показания. Попытки командарма опровергнуть гнусный навет оказались безуспешными. Тогда он обратился с письмом к Сталину. В нем он писал: «…В мое сознание не вмещается представление о том, что я оказался под тягчайшим подозрением, что я являюсь предателем партии и Родины и военным заговорщиком, что я обманул своих избирателей. Что может быть чудовищнее совершившегося события для меня, которому Вы, партия и тов. Ворошилов оказали величайшее доверие. Это самое тяжелое, что заставляет сжиматься до острой боли мое сердце…»

Ответ на письмо не пришел, и он послал второе. Но не было ответа и на него. Тогда командарм решил обратиться непосредственно в НКВД с целью установления его невиновности.

Узнав о том, Ворошилов попытался отговорить его от этой затеи: «Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу. Я прошу вас, не делайте этого».

«Но Федько не отступил от задуманного, — рассказывал присутствовавший при этом адъютант Ворошилова. — «Нет, я пойду, но ничего там подписывать не буду». «Вы плохо знаете обстановку, — произнес нарком. — Там заставят вас признаться. Не надо вам ехать туда, прошу вас».

Все получилось так, как предсказывал Ворошилов. Уже на третий день после ареста Федько, не выдержав пыток и истязаний, написал на имя Ежова заявление, в котором указал, что еще в 1932 году он был вовлечен в заговор и знал об антисоветской организации Тухачевского.

Тяжкий каток репрессий прошелся и по флоту. Одним из первых был арестован заместитель наркома обороны, начальник Военно-Морских Сил СССР, флагман флота 1-го ранга Владимир Митрофанович Орлов.

Родился он в Херсоне. До военной службы учился в Петербургском университете на юридическом факультете. В 1917 году окончил школу мичманов и служил вахтенным начальником на крейсере «Богатырь». В 1918–1920 годах Орлов назначается начальником политотдела Балтийского флота. Участвовал в боях против войск генерала Юденича.

В 1920–1921 годах он — заместитель начальника политуправления водного транспорта страны. С декабря 1921 года — помощник начальника политуправления РККА по морской части, начальник Морского отдела. С марта 1923 года — начальник и комиссар военно-морских учебных заведений. В 1926–1931 годах — командующий Морскими Силами Черного моря. С июня 1931 по июль 1937 года — начальник Морских Сил РККА.

На всех постах Орлов проявил себя как способный организатор строительства Военно-Морского Флота страны на самой современной для того времени основе. Был удостоен орденов Красного Знамени и Красной Звезды.

В Англию на коронацию короля вместо Тухачевского был направлен Орлов. Вскоре после поездки он был арестован. На следствии подвергся избиениям и шантажу, о чем написал в заявлении на имя Ежова:

«Вчера, 16.VII, помощник начальника 5 отд. ОО ГУББ НКВД Ушаков, приняв от меня все написанные мною показания, сказал мне, что следствие ими не удовлетворено и что я должен дополнительно признаться в своей шпионской террористической и диверсионной работе, а также о своем участии в заговоре со значительно более раннего срока, чем мною указано в написанных мною показаниях, я понял, что зашел в тупик… Я никогда не был причастен к заговору Тухачевского или каких-либо других лиц, никогда не вел шпионской, террористической, диверсионной и вредительской работы, никогда не был и не мог быть врагом народа. Я не ищу спасения от смерти. Но я не могу признаваться дальше в невероятных и небывалых своих преступлениях. Я умоляю Вас выслушать меня лично и вмешаться в ход моего дела. Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хигинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».