Ингар Коллоен - Гамсун. Мечтатель и завоеватель

Менее чем за год он растратил сумму, равную восьмилетнему жалованью помощника ленсмана. Кредиторы у него были всюду — от Будё на севере до Кристиании и Копенгагена на юге. Слухи о его мотовстве приводили к тому, что все больше и больше дверей закрывалось перед ним.

Многие в Нурланне предостерегали его от соблазнов городской жизни.

Он вырос в сельском сообществе, где стоящие и наверху, и внизу общественной лестницы постоянно общались между собой, где землевладелец и арендатор, безземельный батрак и тот, кто находился на содержании прихода, все едят за одним столом, все они взаимосвязаны и взаимозависимы, потому что так или иначе причастны к одному общему делу — вместе возделывают землю.

Теперь, в своей городской гавани, он встретился с гораздо более жестоким образом жизни, прежде всего потому, что здесь можно стремительно возвыситься и так же быстро упасть. Он пытался обращаться к издателю Ибсена и другим, предлагая им лучшее из написанного. Они вели себя доброжелательно, но рукописи отвергали. Ведь в своих произведениях он изображал тот мир, который был неведом и совершенно непонятен и датским, и норвежским издателям: жизнь крестьянского сообщества на самом севере, за полярным кругом. Несомненно, Гамсун начал понимать, что не может продолжать сочинять в прежнем духе. Он должен писать в современном стиле, писать для тех, кто живет в городе. Те, кто издавал и покупал книги, конечно же, хотят читать о самих себе.

Он посещал театры, так же как и дешевые кабаки, чтобы потом возвращаться в свое убогое жилище, где он был вынужден затыкать уши шариками, скатанными из обрывков газет, чтобы не слышать проявлений грубой жизни вокруг. Он жил и работал в тесной каморке. Однажды он решился описать эту свою двойную жизнь.

Он показал написанное жене аптекаря Нине Таулов. Она была начитанной женщиной, дружила с Бьёрнсоном и другими писателями. Он надеялся, что она оценит его литературный дар.

Позднее она сетовала Бьёрнсону: «Я попыталась было углубиться в его сочинения, но почувствовала себя абсолютно обескураженной, я обнаружила в этих рукописях лишь напыщенность и невразумительность» [20] Нина Таулов — Бьёрнсону от 5.05.1880. Бьёрнсон — Нине Таулов от 15.05.1880, NBO. . Бьёрнсон тоже не верил в Гамсуна.

Но его переживания и впечатления не пропали даром, через десять лет они принесли свои плоды, оказавшись бесценным материалом для творчества писателя, найдя свое воплощение в романе «Голод».

А жена аптекаря так и не поняла, сколь фундаментально она заблуждалась в своих суждениях.

В то время как происходила не очень лестная для молодого Гамсуна переписка между женой аптекаря и Бьёрнсоном, несчастный автор попытался свести знакомство с еще одним представителем столичной буржуазии — директором дорожного строительства. Это знакомство не принесло Гамсуну ожидаемого места конторщика. Директор направил сомнительного сочинителя туда, где, как он полагал, тому и надлежит находиться: определил рыть землю.

Кнуту Гамсуну ничего не оставалось, как с благодарностью принять такое предложение и начать работу на строительстве дороги в районе северной части озера Мьёса, самого большого озера в Норвегии. Он прибыл туда в мае 1880 года.

С первого дня он стал там примечательной личностью.

На него невозможно было не обратить внимание. На всеобщем фоне он резко выделялся своими золотистыми волосами, которые почти доставали до плеч; у него не было, как у других, рабочей одежды, вместо нее Кнут носил старый, залатанный костюм, явно принадлежавший кому-то из обеспеченного сословия, говорил он языком культурного человека, вплетая, правда, в свою речь гудбрандсдальские и нурланнские словечки.

Через короткое время он продвинулся до должности табельщика, распределяющего работу. Теперь он стоял на горе вырытой земли с бумагой и карандашом. Умение хорошо писать дало ему возможность подняться по социальной лестнице, но, увы, не изменило его экономического положения. Он оказался на мели, без денежных средств и потенциальных кредиторов. Чтобы не замерзнуть, он надевал все имеющиеся у него четыре рубашки и прокладывал между ними газеты. Не лучше было с едой и кровом [21] Сведения о том времени, когда Гамсун был дорожным рабочим, почерпнуты из газет: «Рауфосс Блад» от 26.02.1959; «Тотенс Блад» от 12.10.1961; «Алле Квиннер» от 13.02.1954; «Вестоппланн» от 31.07.1934, 27.07.1939 и 10.08.1944; «Оппланнс Тиденде» от 26.10.1957; «Гудбраннсдален» от 5.02.1916; «Нашунен» от 31.01.1925. .

В начале нового, 1881 года состоятельные люди вновь открыли перед ним свои двери.

Однажды он шел к себе домой, и рядом с ним остановился экипаж — какой-то элегантный, хорошо одетый господин предложил Гамсуну сесть рядом с ним. Это был управляющий спичечной фабрикой — он, как и все, был наслышан о некоем литераторе в сильно поношенной, но дорогой одежде, работавшем на строительстве дороги.

За время недолгой беседы по дороге управляющий был настолько очарован личностью Гамсуна, что тут же пригласил его к себе домой. Приверженец прекрасного в четырех надетых одна на другую рубашках с прокладками из газет, в рединготе {5} 5 Редингот (от англ. riding-coat) — пальто в талию, первоначально одежда для верховой езды. почти до пят, помылся и получил приличную одежду. Благодаря этой случайной встрече он проделал путь из весьма скромного жилища рабочего до богатого дома управляющего. Это дало ему и работу настоящего конторского служащего. Считая тачки с гравием днем и вращаясь в более высоких кругах в свободное от работы время, он постепенно пришел к важному решению. Только бы удалось достать для этого денег.

Он решил отправиться в Америку.

В январе 1882 года Гамсун находился на пути в Гамбург — он был в числе тех 28 000 человек, которые ехали в Америку только в этом году. Судьба дала ему возможность испытать прославленную щедрость немцев по отношению к норвежским деятелям культуры.

Один знакомый снабдил Гамсуна рекомендательным письмом в одно из немецких пароходств. Кнут навсегда запомнил хороший прием, оказанный ему директором компании, и много лет спустя вспоминал: «Директор встретил меня весьма доброжелательно. Я рассказал ему, что я молодой, неизвестный пока поэт, что я хочу отправиться в Америку, чтобы достигнуть чего-то, и что там у меня есть родственники. Я спросил, не мог бы он как-то помочь мне с дешевым билетом через океан… Я никогда не забуду этого человека. Он сидел напротив, пристально рассматривая меня. Потом спросил: „А где живет ваша родня в Америке?“ „В Эльрое“, — ответил я. „Я дам вам бесплатный билет отсюда до Америки и, кроме того, билет на поезд до Эльроя“, — сказал он в конце разговора. <���…> Я неважно владел английским, но понял, что он делает это только из-за того, что я — молодой норвежский поэт». [22] Туре Гамсун воспроизводит рассказ отца о встрече с немецким судовладельцем в книге «Кнут Гамсун — мой отец».