Туре Гамсун - Спустя вечность

Тогда это было очень рискованно, и многие пророчили отцу неудачу За два года до того отец потерял много денег, когда разорился Центральный банк. Но на этот раз должен был победить патриотизм, и отец все же решился вложить деньги, он и Юхан Бойер. Однако я хорошо помню несколько слов, которые он сказал Кёнигу, тихо и доверительно:

— Вам-то я всегда доверял, но тому, кто придет… не знаю…

Кёниг ушел из «Гюлдендала», не имея ни одного врага, и отцу не хватало его больше, чем кого бы то ни было.

Не думаю, что отец раньше встречался с Харалдом Григом. Но был свидетелем того, что много лет у них были очень добрые отношения. Отец весьма ценил работоспособность Грига, его разносторонние интересы как издателя и авторитарный стиль как руководителя. К тому же ему нравилась светская обходительность и изобретательность Грига, будь то партия в покер в люксе «Бристоля» или на квартире у актера Давида Кнудсена, где я сам однажды присутствовал и ел знаменитый Давидовский гороховый суп.

А сколько приятнейших вечеров они провели на роскошной григовской вилле в Слемдале, которую он назвал Сирилюнн {35} 35 Сирилюнн — название городка в романе Кнута Гамсуна «Пан» (1894). в честь моего отца. Не могу не упомянуть одно особенно памятное событие, которое произошло в 1934 году.

Собирались играть в покер.

Когда я вырос, то как-то охладел к картам, тем не менее, нас с Арилдом тоже пригласили, отец хотел показать нам, как «забавна» может быть эта игра и как невинно все это, никакого риска. Думаю, это была одна из причин, однако он заранее дал нам совет:

— Играйте, но не блефуйте, если у вас плохие карты.

Там же присутствовал Нильс Ли {36} 36 Ли Нильс (1902–1978) — норвежский писатель, а также литературный консультант в издательстве «Гюлдендал». , редактор журнала «Йеммет», который отец выписывал для нас в детстве из-за печатающихся в нем комиксов о Кнолле и Тотте. Кроме того, редактор газеты «Дагбладет» Гюннар Ларсен и старый друг отца, Иаков Сёренсен из автомобильной фирмы «Сёренсен & Балхен». Йенс Тиис тоже должен был играть, но, к несчастью, за несколько дней до этого сломал шейку бедра, поскользнувшись на обледеневшей роскошной лестнице Сирилюнна. Отец всегда подсмеивался над изысканностью, с какой Йенс Тиис произносил карточные термины. Читал ли отец его книги по искусству, я не знаю, но в Хижине Писателя эти издания были.

Итак, Йенса Тииса не хватало, хотя мне было трудно представить себе его за игрой в покер. Фру Сигрид Григ была в отъезде, но украсить мужское общество пригласили актрису Лиллемур фон Ханно, она приехала уже после покера и чувствовала себя чужой в этой компании.

Это был бурный вечер. Отец снабдил нас с Арилдом деньгами для игры, которые мы тут же обменяли на жетоны. Не помню, кто выиграл, кто проиграл, да и ставки были невелики — я, во всяком случае, не выиграл.

И еще это был один из тех вечеров, которые Григ устраивал ради моего отца и, думаю, ради тех, кто таким образом получал возможность побыть в обществе знаменитого игрока в покер — Кнута Гамсуна. В то время и еще много лет спустя между отцом и Харалдом Григом были самые теплые отношения, вопреки их политическим разногласиям, о чем свидетельствуют и встречи и письма, которые они посылали друг другу. Контакты были прерваны только после того, как Грига арестовали и удалили из «Гюлдендала». Но это уже относится к жизни и моей собственной семьи, и об этом позже.

Я возвращаюсь к тому периоду жизни в Нёрхолме, когда нас часто навещали старые друзья отца. Лучше всего я помню писателя Вильхельма Крага {37} 37 Краг Вильхельм (1871–1933) — норвежский поэт-лирик и прозаик, в 90-е годы занимал ведущее место в символистской поэзии, впоследствии обратился к реализму. Многие из его стихов положены на музыку. . Он был на несколько лет моложе отца и вместе со своим братом, тоже писателем, Томасом {38} 38 Краг Томас (1867–1913) — норвежский прозаик и поэт-символист, старший брат Вильхельма Крага. был верным спутником отца во время литературных попоек в копенгагенском кафе «Бернина» {39} 39 «Бернина» — кафе, расположенное в центре Копенгагена, в 80–90-е годы XIX века там собирались молодые писатели и художники. .

Когда Вильхельм Краг появлялся в Нёрхолме, тотчас начинались воспоминания о веселых временах. А ведь тогда в стране был введен строжайший запрет на алкоголь. Приезд этого высокого человека с разболтанной походкой, как бы плывущего к дому по садовой дорожке, всегда вызывал оживление. От этого талантливого весельчака отец терпел все. Но порою, когда отец особенно напряженно работал и никто не должен был мешать ему, даже Краг, маме и ему приходилось говорить, что Кнут уехал. Однажды Краг обиделся, услышав, что отец «вообще не хочет никого видеть». Мама так и заявила Крагу, и он воскликнул: «Да он просто мизантроп какой-то!» Мама иногда с трудом находила извинения, если вдруг приезжали гости, которых отец не мог или не хотел принять.

Особенно ярко мне запомнился один летний день, когда к нам неожиданно явился его немецкий переводчик Сандмайер вместе с женой, естественно, полагая, что Кнут Гамсун встретит их с распростертыми объятиями. Мама растерялась, но послала меня в Хасселдален, в заброшенную усадьбу арендаторов, где отец работал, пока шло строительство Хижины Писателя. Как я и ожидал, отец дал мне ясно понять, что не желает, чтобы ему мешали, кто бы это ни был.

— Но ведь он приехал из Германии, — сказал я.

— Из Германии? Но ты же знаешь, что я не говорю по-немецки!

— Он говорит по-норвежски. Он твой переводчик…

Вырванный из своего воображаемого мира, отец поначалу просто ничего не мог понять. Потом он вспомнил имя — Сандмайер. Этот человек должен понять, что он не в состоянии… он не может… пусть мама передаст ему привет. Таков был отцовский ответ.

Визит непрошеного гостя был бы не просто перерывом в работе. Отцу пришлось бы сидеть и разговаривать о литературе, используя маму в качестве переводчика, притом разговаривать с немцем! Он знал и немецкий напор, и немецкую интеллектуальную бесцеремонность, никто кроме немцев не присылал ему таких длинных писем, на которые было так трудно отвечать, — маме, конечно. Но отца раздражала навязчивость этих энергичных людей.

Большинство визитеров в таких случаях делали хорошую мину при плохой игре, но Сандмайер был не из таких! Он рассердился, и гордо расправив плечи, заорал о своих заслугах на ниве переводов Гамсуна в Германии, он не позволит себя игнорировать, он приехал в Норвегию с единственной целью — встретиться с человеком, которому оказал эту неоценимую услугу… Никто не кричит так громко, как рассерженный немец. Жена всячески пыталась успокоить его.