Роберт Грейсмит - Зодиак

— Смотри, Дэйв, какие книжки он тебе принес. Одна по «биг-бэндам».

По телевизору в десятичасовых новостях транслируют пресс-конференцию Мопена.

— Не понимаю, чем я его обидел, — разводит руками Тоски. — Тут явно какой-то личный мотив. — Он кладет руку мне на плечо. — Надеюсь, ты, Роберт, не потерял ко мне уважения?

— Конечно, нет, — заверяю я его.

— Ну вот, опять твердят, что я подделал письмо Зодиака.

Тоски рассказал, что в пятницу в одиннадцать утра де Эмисис вызвал подчиненного, сообщил, что на него поступила жалоба, и предложил подготовиться к серьезному разговору. В час его уже допрашивали.

А в субботу днем де Эмисис приехал к Тоски домой и сообщил, что Гэйн решил обойтись административным наказанием, не возбуждая расследования. С понедельника Тоски переводили в группу контроля ломбардов; был также выпущен пресс-релиз, сообщавший, что Тоски действительно написал три письма, подписав их выдуманными именами.

— Это ж надо: пресс-релиз по поводу перевода сотрудника из одного подразделения в другое, — хмыкнул Тоски.

Ведущий рубрики в «Кроникл», одноглазый Уоррен Хинкл, напоминающий своей черной повязкой пирата, разразился статьей, обличающей «сомнительную возню вокруг заслуженного копа, гнусные спекуляции на его мелком прегрешении<���…> Мопен карабкается к славе и гонорарам, подминая под себя порядочного человека и всячески пороча его честное имя, не гнушаясь клеветническими намеками <���…> Шеф полиции Гэйн выпустил пресс-релиз, осуждающий Тоски без всякого разбирательства и выяснения истины, бросающий его на растерзание СМИ».

В интервью «Экзаминеру» Тоски, в частности, сказал: «<���…> упоминая те три заметки в связи с письмом Зодиака, меня косвенно обвиняют в подделке <���…> Мопен и Мэйли раздувают тему, стремясь привлечь внимание к себе и к своей книге <���…>»

— Они говорят о сходстве стиля писем — и этих туманных намеков достаточно, чтобы разом поставить крест на двадцати пяти годах напряженной работы! — возмущенно заявляет мне Дэйв.

Я просмотрел свои заметки о работе Тоски: «Нырнул в прибой и вытащил тонущую женщину… Спас троих на пожаре в 1953 году… Оказав первую помощь, спас жизнь раненому бармену в 1956-м, разоружил разбушевавшегося горожанина, за три часа раскрыл убийство… Едва не погиб от выстрелов из ружья, но вышиб дверь, ворвался в помещение и арестовал двух злоумышленников…»

Когда Тоски разбирал бумаги на столе у себя в кабинете, он заметил, что его записную книжку забрали для сличения почерка. Диана Фейнстейн из наблюдательного совета городской администрации посетила опального инспектора дома и впоследствии очень возмущалась:

— Да ведь это настоящий произвол! Неслыханно! Его репрессировали без каких-либо достаточных оснований, без всякого разбирательства…

Через неделю после перевода Тоски Гэйн признал, что инспектор не писал последнего письма Зодиака, но что он, Гэйн, чует, что и сам Зодиак тоже не является его автором. Письмо 1974 года, где говорится об «Экзорцисте», он, однако, не считал подложным.

Моррил и де Гармо выразили уверенность, что впредь Гэйн будет внимательнее при расследовании дела Зодиака.

2 августа Гэйн получил заключения трех экспертов-графологов. Шимода, которому начальство запретило обсуждать дело Зодиака, отказался от своих прежних выводов, обосновав это тем, что он «работал только с ксерокопиями». Терри Паско, бывший ученик Моррила, решил, что это подделка. Шеф Паско Роберт Праути первым высказал сомнения в подлинности письма. Кит Вудворд из Лос-Анджелеса согласился, что письмо подложное.

— Текст составлен кем-то, досконально знающим дело, вплоть до малейших нюансов, — заявил Гэйн.

Что он хотел этим сказать?

Суббота, 5 августа 1978 года

Во время отпуска я неоднократно возвращался к апрельскому письму Зодиака. Типичная для него двойная проплата, перевернутые марки, косая надпись «СРОЧНО РЕДАКТОРУ», двоеточие после «искренне ваш», ошибки в пунктуации, все имена — кроме своего — написаны с маленькой буквы. Те же странные промежутки между буквами и словами, те же характерное «d» и написанное в три касания «k», что и в 1969 году.

Если новое письмо — подделка, выполненная вне стен сан-францисского управления полиции, то что именно должен был знать автор этой фальшивки?

Я еще раз перечитал письма, опубликованные в газетах, чтобы понять, что мог почерпнуть из них рядовой читатель. Публиковалась лишь небольшая часть писем, и то не целиком, а выборочные фрагменты. Автор должен был видеть их все; характер букв не изменился за девять лет.

Привлекало внимание выражение «городской свин». Раннее употреблялись «синие свиньи». Просматривая письма во второй раз, я обнаружил на открытке от 5 октября 1970 года написанную мелко и вверх ногами фразу «городская полиция копы свинячьи». Вряд ли фальсификатор мог получить доступ к этой фразе. Но в памяти убийцы она, конечно, задержалась.

Если это подделка, то ее способен был выполнить лишь человек, которому открыты все материалы следствия. Человек, желающий дискредитировать Тоски. Однако он не мог быть уверен наверняка, что в подлинности письма возникнут сомнения.

Погода в тот вечер радовала, в витражное окно светило заходящее солнце. Пользуясь естественным освещением, я сравнивал апрельское письмо с более ранними образцами почерка Зодиака. Расхождений не нашел.

Аккуратно разорвав ксерокопию апрельского письма, я принялся сопоставлять буквы в верхней и нижней части. Совпадение оказалось совершенным. Слишком безукоризненным. Как будто писавший использовал резиновые штампики букв. Никто не способен так писать.

Для Зодиака обычное дело — вычеркнуть слово, что он сделал и в последнем письме. Почему бы ему хоть раз не исправить букву? Создавалось впечатление, что он не писал, а тщательно выпечатывал букву за буквой.

Я разорвал пополам одно из ранних писем и наложил половинки одна на другую, рассматривая их на свет. И тут я понял технологию изготовления этих писем.

Похоже, выполнялись следующие процедуры.

Зодиак сфотографировал на обычную тридцатипятимиллиметровую пленку отдельные буквы алфавита, собранные из разных источников, например из писем знакомых и коллег. Пленка помещалась в фотоувеличитель, изображения букв проецировались на бумагу и обводились синим фломастером. Мог использоваться также световой столик с подсветкой снизу, сквозь стекло. Размер и наклон легко варьировались соответствующей регулировкой увеличителя или простым поворотом бумаги. Таким образом Зодиак мог воспроизводить не свой собственный почерк, а произвольную смесь почерков других людей.

Процесс, конечно, долгий и утомительный. В распоряжении убийцы, очевидно, имелась темная комната или фотолаборатория.