Раиса Кузнецова - Унесенные за горизонт

В нос ударил густой запах нафталина. Но никакого чемодана здесь не оказалось. Я успела подумать, что отъезд Магды не случаен, но, вспомнив поведение Игоря, тут же эту мысль прогнала: и здесь был обман!

Вечером на работе снова раздался междугородный звонок. Не хотелось даже брать трубку. Я поняла тактику этого человека. Своими звонками он, внушая надежду, держал меня на привязи, удерживая от таких шагов, которые могли бы его разоблачить. Я уже не верила в его возвращение. Звонки повторялись, настойчивые и громкие. Подбежала к телефону моя помощница:

― Раечка! Тебя! ― И, передавая трубку, сказала, смеясь: ― Твой любимый муженек, жить не может, не послушав твой хрустальный голосок.

― Милая, родная, ты, наверное, измучилась, а у меня все не получается выехать. Теперь точно, девятого, не сомневайся! Я так скучаю без тебя!.

― Довольно издеваться! ― закричала я, забыв, что нахожусь в комнате не одна. ― И девятого будет та же картина! Не верю, не верю я тебе!

― Нет, нет! Поверь! Билеты у меня в кармане, вот и тетя подтвердит. Мы выезжаем с ней вместе!

Тут же в трубке зазвучал женский голос:

― Ну, зачем так волноваться? Вы Игоря совсем извели. Надо потерпеть, ― увещевала меня тетя, воображая, вероятно, что мое состояние вызвано только разлукой, а может быть, и ревностью. ― Я подтверждаю, завтра мы выезжаем вместе, в одном вагоне и купе. Билеты у нас на руках. Встречайте, ― закончила она нашу беседу.

Я долго держала трубку, слушала протяжные гудки и думала, что напрасно поднимала панику, что, конечно, Игорю верить можно и нужно, и постепенно радость пришла на место отчаяния: еще сутки, и я буду свободна от гнета подозрений и недоверия и успею вовремя обклеить дела.

Я не запомнила, в .какое время они должны были приехать, а потому отправилась ― якобы за марками, как всегда по субботам, ― самым ранним поездом.

Я бегала с платформы на платформу, куда подходили поезда из Ленинграда, стояла целую вечность у выхода, но их не было ― ни Игоря, ни тети, которую я, правда, никогда прежде не видела. И я поняла ― меня разыграли: к этой женщине, говорившей со мной по телефону, Игорь и уехал в Ленинград и ради нее обворовал меня.

«Погибла, погибла», ― застучало в голове. Захотелось тут же, сразу, покончить со всем этим ужасом и обманом, но удержала ярко блеснувшая мысль: « А может, Игорь и рассчитывает на мою слабую психику и для того именно и вызывает на вокзал? Чем плохо ― я брошусь под поезд, он останется в стороне, и преступление никогда не обнаружится. Ну уж нет, фигушки!»

Я так разозлилась, что приняла решение немедленно пойти к Игорю домой и, если нет отца, рассказать все мачехе и сестре. Но вспомнила, что сделать это можно только вечером, ибо уполномоченный губсуда назначил на субботу совещание для секретарей.

Уполномоченный объявил, что к нам едет ревизия:

― В уезде десять участков, к кому и когда приедут ― неизвестно. Начинают с понедельника. Всем быть готовыми.

Проверьте своевременность исполнения приговоров и решений, ― попросил он.

Я слушала и готова была сквозь землю провалиться! Совсем недавно он лично проверял наш участок и был очень доволен. А на одном из совещаний ставил мою работу в пример. А теперь? Что будет теперь? Какой позор! Позор не только для меня, со мной-то все кончено... Но позор ляжет и на этого человека, который всегда со мной был так добр и ласков, думала я, не слушая ораторов, старых секретарей суда, делившихся с молодежью опытом работы. И при первой возможности с совещания улизнула.

Я долго шла пешком по улицам Москвы, пока, наконец, не оказалась в переулке между Кропоткинской и Остоженкой. И сразу узнала особнячок, куда однажды забегал Игорь, оставив меня на улице, потому что не хотел знакомить с мачехой. Теперь я вновь стояла перед этой закрытой дверью и на что-то надеялась. На что? Наконец решилась, позвонила и вздрогнула, услышав женский голос:

― Кто там?

Мое имя ничего бы не сказало, поэтому я ответила:

― Отворите, дело касается Игоря!

― Вот оно что... Входите, входите, ― довольно приветливо отозвался женский голос, и дверь широко отворилась. Я шагнула за порог и очутилась в передней, большой квадратной комнате, сплошь уставленной стеллажами с книгами.

― Проходите, не стесняйтесь, ― сказала женщина.

Я двинулась за ней по длинному коридору и оказалась в хорошо освещенной комнате, где за круглым столом с начищенным самоваром сидели еще две женщины.

― А мы вас ждали, ― сказала пожилая, красиво причесанная дама, жестом приглашая к столу. Увидев мое удивление, продолжала:

― Это меня вместе с Игорем вы должны были встретить на вокзале утром, но Игорь неизвестно почему опоздал на поезд, и так как мы с вами не знали друг друга, то разошлись. Я так и решила, что вы зайдете сюда, ― заключила она.

― Тетя рассказала нам, как вы тяжело переживали разлуку с Игорем, как он вынужден был звонить вам, чтобы успокоить, ― подхватила молодая девушка, и я поняла, вспомнив рассказы Игоря, что это сестра Наташа.

― Ведь вы, кажется, из простой семьи, у вас нервы должны быть покрепче, ― с ехидцей сказала женщина, отворившая мне дверь.

Мачеха, догадалась я.

― Причем здесь нервы, разлука и прочее! ― закричала я.

― Игорь украл у меня казенные деньги и звонил, каждый раз уверяя, что они целы, что он везет их обратно, и вот его нет, а у меня с понедельника ревизия! ― И, к своему стыду, я громко зарыдала.

― Боже мой! Какой ужас! Какой кошмар! ― раздавались вокруг меня восклицания. ― Выпейте воды, успокойтесь!

Наконец мне удалось взять себя в руки; я промокала распухшее лицо платком, женщины сочувственно вздыхали.

― Как жаль, что нет папы, ― сказала Наташа. ― Он бы что-нибудь придумал!

― Хорошо, что его нет, с его сердцем он бы не пережил второго удара, ― возразила мачеха.

― Подумать только, украл казенные деньги у отца, а теперь вот и у жены, ― сказала тетя и поправила рукой прическу.

― Нет, нет, не говорите, он болен. Он клептоман.

― Но вы мне поможете? ― робко и тихо спросила я.

― Милая, чем же мы вам поможем? Денег у нас нет, да если бы и были, мы не смогли бы их одолжить вам. Как бы вы их-вернули, при вашей нищенской зарплате? ― жестко сказала мачеха и презрительно оглядела меня с ног до головы, одетую в бумазейное платье, нитяные чулки и простенькие туфли. Я сидела как оплеванная и не имела сил встать и уйти.

― Надо было осмотрительнее выходить замуж, дорогая, ― продолжала мачеха. ― Вы так мало знали Игоря, а выскочили за него, за двадцатилетнего мальчишку, у которого в голове одни завиральные идеи. Он ведь даже учиться не стал; с таким трудом я устроила его в Политехнический институт, а он и первого семестра не окончил, решил, что со своей внешностью будет знаменитым актером кино или, на худой конец, писать сценарии.