Николай Долгополов - Вартанян

Дроздов прекрасно понимал, что Вартаняны «вкалывали» совсем не за звания и почести. И делали они это настолько удачно, что, составляя, как обычно в декабре 1983-го, годовой отчет, начальник Управления «С» подумал о необычайнейшем размахе и великой пользе, приносимой нелегалами — теми людьми, которые уже долгие годы работали, по терминологии разведки, в «особых условиях». Тут и возникла мысль наградить лучших из лучших высшими наградами.

Тогда стали вспоминать и выяснилось, что после 1945-го сотрудники советской внешней разведки если и награждались, то в лучшем случае — орденами. Звание Героя Советского Союза разведчикам присваивалось только во время Великой Отечественной войны — за подпольную и партизанскую деятельность. Это не очень известно, но, к примеру, Виктор Александрович Лягин, руководивший подпольной группой в оккупированном гитлеровцами Николаеве и посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза, до войны работал в США по линии научно-технической разведки, а легендарный командир партизанского отряда «Соколы» Кирилл Прокофьевич Орловский, удостоенный не только звания Героя Советского Союза, но и уже в иной, совершенно мирной жизни звания Героя Социалистического Труда, в 1936—1937 годах выполнял ответственные задания внешней разведки в Испании.

Однако повторю, что непосредственно за разведывательную работу по линии нелегальной разведки в мирное время звание Героя Советского Союза никто из ее сотрудников ранее никогда не получал. От заслуженных ветеранов-нелегалов мне порой приходилось слышать: «Героев и генералов нам не давали».

Подумывали, правда, о представлении к званию Героя Советского Союза Рудольфа Абеля, он же Вильям Фишер. Но в 1971 -м он скончался, и инициатива как-то сама собой затухла.

Но всё же, что мешало оценить смертельно опасный труд по достоинству? Дроздов обсудил предложение с высшим руководством разведки, а затем — и Комитета государственной безопасности. Как было тогда принято, документы на награждение передали в Центральный комитет КПСС и Совет министров. Там удивились, ибо даже не предполагали, что разведчики-нелегалы вносят такой громадный вклад в решение внешнеполитических задач государственной важности.

Звание Героя Советского Союза было присвоено Геворку Андреевичу Вартаняну в 1984-м. Конечно, соблюдались все правила конспирации. В указе значилась вымышленная фамилия, приведены фиктивные паспортные данные. То же самое касалось и супруги нелегала, которую наградили боевым орденом Красного Знамени. Это были «Анри» и «Анита». Под такими псевдонимами десятилетиями действовали в разных странах Геворк и Гоар Вартаняны…

Приведу еще некоторые любопытнейшие данные из воспоминаний Юрия Ивановича Дроздова. Оказывается — и об этом почти не говорилось, что несколько лет Вартаняны жили в Италии. Южный фланг НАТО был небезынтересен советской разведке. Дает Дроздов и временную наводку: «Это было как раз тогда, когда будущий директор ЦРУ США С. Тернер был командующим войсками этой зоны, а генерал Александр Хейг — командующим союзническими войсками НАТО в Европе».

Ну а кем тогда были «Анри» и «Анита»? Вартаняны намекали мне, не упоминая страны, что занимали прочное и довольно высокое положение в обществе. И Дроздов, не вдаваясь в подробности, тоже упоминает, что не только морские офицеры США, но и командующий адмирал Тернер «не раз пожимали им руки и пользовались их услугами. Они же оказывали "Анри" помощь, когда ему приходилось выезжать в США с заданиями нелегальной разведки».

Но еще больше поразила фраза Дроздова о том, что супруги общались с министрами этой страны и даже с ее президентом.

Высоко же забрались Вартаняны!

Так что совсем не случайно хотелось мне поговорить с Юрием Ивановичем о едва ли не лучшей — или лучшей? — в разведке семейной паре нелегалов. И получилось. Конечно же мой самый первый вопрос был о том, как Геворк Андреевич стал Героем Советского Союза.

— В конце 1979 года, почти сразу после того, как меня назначили руководителем нелегальной разведки, я съездил в Афганистан, — рассказывал Юрий Иванович. — Ну, это тема известная… Потом стал разбираться с делами Управления и однажды имел серьезный разговор с полковником К., начальником отдела, где работали Вартаняны. Я задал тогда ему вопрос: «Слушай, а почему у нас нет ни одного Героя Советского Союза? И как вообще награждались нелегалы?» Он на меня удивленно посмотрел, пожал плечами, хотя и сам был из категории тех нелегалов, которые прошли через все трудности. Предлагаю: «Подумаем, что можно сделать. Кто у нас из числа тех, кто уже давно на нелегальной работе и заслуживает присвоение звания Героя Советского Союза?» С неделю он думал-думал, потом: «Давай предложим вот этого». Мы написали большую, очень большую справку и положили ее на стол Владимиру Александровичу Крючкову. Тот долго ходил по кабинету, переживая содержание документа. Потом взял папку, уехал к Андропову. Юрий Владимирович позвал его, позвал меня и спросил: «Всё то, что здесь написано, это правда?»

— Даже он не поверил?

— Нет, он так поставил вопрос. Я отвечаю, что все документировано. Андропов попросил еще раз проверить все документы, потому что «это очень серьезно и чтобы никто потом не задавал никаких вопросов». После я несколько раз ездил в ЦК вместе с этими материалами и там их оставил. В один прекрасный день, сейчас точно не помню дату…

— …в 1984-м?

— Я имел в виду месяц. В ЦК сидел в наградном отделе генерал, который нами занимался. Звонит мне оттуда: «Есть указ, всё как нужно рассмотрено, всё положительно». Я обрадовался, позвонил Крючкову. Когда поступил материал, он прошел через Юрия Владимировича, поступил к нам, и дошло дело до меня. На моем столе лежал Указ Президиума Верховного Совета СССР, а где-то через пару часов «Анри» или «Анита» должны были выйти на связь, получить и расшифровать телеграмму. И вот мы сидим и думаем: как же проинформировать нелегала? Какой написать текст? Решили сухо и просто: «Указом Президиума ВС за выполнение специальных заданий Родины Вам присвоено звание Героя Советского Союза. "Анита" награждена орденом Красного Знамени. Поздравляем. Желаем успехов в работе. Центр». Рабочих вопросов в шифровке на этот раз не было.

Когда они приехали потом в отпуск, Гоар признавалась: «Как сидела я, так и опустились руки. А Жора спрашивает: что случилось? А я ему расшифрованный текст протягиваю». Вот такое было наше с ними первое личное знакомство. А до этого никогда с ними не встречался — не виделся.

— Но руководили же?

— Познакомился с делом, принимал начальника отдела полковника К. Строго по расписанию, которое у нас существовало, меня всегда информировали о том, что с ними происходит. Мне всё это было понятно.