Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом

— О Старче, Старче! Вы нас оставили, и мы не знали, что нам делать. Как израильтяне ждали сорок дней Моисея, когда он принесет им скрижали Закона, так и мы ждали тебя, когда ты спустишься с вершины.

Да, бедный доктор был благочестивейшим человеком. Тогда Старец сказал ему:

— Слушай, доктор мой, ступай в Лавру, здесь тяжело для вас.

— Не уйду!

— Ну что с ними будешь делать! Никак мы не можем от них отделаться!

Он их выгонял, а они не уходили.

* * *

В конце концов пришли лавриоты и сказали отцу Афанасию: «Доктор, это место не для тебя. Ты — член Духовного Совета, у тебя столько дипломов и наград, и ты решил стать послушником у этого малограмотного? Пойдем назад в Лавру. Там ты необходим, а здесь тебе что делать? Да и в столь преклонном возрасте разве можешь ты подвизаться, как здешние отцы?» В итоге, собрав его книги, они почти силком увели его обратно. И он, со слезами на глазах, ушел. Он, бедный, плакал о том, что оставляет Старца.

* * *

Вернувшись в Лавру, он вскоре приобрел двух послушников, которых по его ходатайству рукоположили в диаконов. Поскольку Лавра была особножительным монастырем, каждый старец мог иметь одного, двух, трех послушников. Видимо, эти его иноки не исповедовали полностью свои помыслы, и поэтому, запутавшись в них, оба ушли в мир. И доктор остался без послушников. Сокрушенный и огорченный, с поникшей головой, пошел он поделиться своей болью к Старцу.

— Старче, ушли от меня мои послушники.

Но в таких случаях Старцу не приходилось лезть за словом в карман. Поэтому, чтобы его смирить, он сказал:

— Доктор мой, послушай, что я тебе скажу.

— Что, Старче?

— Ты даже гусей не достоин пасти, не то что людей.

Услышав такое, этот толстенький и славный дедушка, благоговейнейший и благочестивый человек, рассмеялся:

— Ох-ох-ох, Старче мой, нелегко принять это слово. Ты знаешь, я был за границей, работал в библиотеках Вены, Парижа, Великой Лавры, Симонопетры, но этой поговорки нигде не встречал.

— Ну, так ты услышал ее от меня, который хорошо тебя знает. Ты ни на что не годен. Ты не достоин даже гусей пасти.

Опустил тот голову, пристыженный, вернулся в Лавру и смирился. И с тех пор он больше никогда не говорил о своих достоинствах и наградах, потому что Старец указал ему на эту его слабость.

* * *

Однажды отец Афанасий поехал навестить свою престарелую мать на остров Эгина. Увидев, как он располнел, она, простая и неграмотная, понимавшая Писание буквально, сказала ему:

— Слушай, дитя мое, я читать не умею, но слышала, как батюшка на проповеди говорил, что в Евангелии написано: врата в Царство Божие узкие. Ты, такой толстый, как через них пройдешь?

Позднее бедняга пришел к Старцу и сказал:

— Старче, мать моя меня устыдила, но я оправдался, сказав ей: «Мама, на Святой Горе полнеют от воды». Мать свою я убедил, но смогу ли я убедить Бога?

Этот был очень искренний человек.

* * *

Отец Афанасий был очень добрым человеком и много сделал для ближних. Благодаря своему положению в Лавре, пользуясь большим почетом и влиянием, обладая даром слова, он помогал подвижникам во многих делах, с которыми они приходили в Лавру. Ведь на принадлежащей Лавре земле существует несколько скитов, зависимых от нее. И монахи оттуда приходили, чтобы получить помощь, получить разрешение на постриг, заключить договор на приобретение келлии, получить разрешение на выход в мир, получить помощь в строительстве. И все они шли к отцу Афанасию. Он, как человек милосердный, всем помогал и успешно проводил эти дела через Духовный Совет.

Отец Афанасий защищал и зилотов. Он говорил Старцу: «Не бойся, твое прошение будет удовлетворено, не волнуйся». Он шел к другим членам Духовного Совета и говорил: «Этот бедняга — совсем нищий человек, давайте уж дадим ему это, да и то давайте дадим ему». Такие дела у него прекрасно получались.

Старец очень любил этого доктора за доброту и всегда вспоминал его в своей молитве. Однажды, в 1940 году, он увидел в откровении, что доктор уезжает в какое-то дальнее путешествие и уже не вернется. И его провожали отцы за вратами Лавры. Рядом протекала река, берега которой соединял мост. Попрощавшись с отцами, отец Афанасий Камбанаос перешел по мосту реку и, обернувшись, положил им последний поклон с другого берега, сказав на прощание: «Простите меня, отцы!» А за мостом были некие золотые врата, и он прошел через них, и врата затворились за ним навсегда. И Старец тогда сказал своему послушнику: «Быстро беги в Лавру, доктор Камбанаос отходит. Поспеши, чтобы попрощаться от моего имени». Придя туда, послушник застал доктора живым и рассказал ему о видении Старца. Поскольку отец Афанасий имел веру и уважение к Старцу, он принял его слова как откровение Божие и успел подготовить себя как должно. Через три-четыре дня доктор преставился, дабы насладиться в вечной жизни плодами своей великой доброты.

Пришел в то время к Старцу один хороший юноша высокого роста. Старец его сильно полюбил за благородство души, за готовность к подвижничеству, за трудолюбие. И постригая в монахи, дал ему имя своего покойного Старца — Ефрем.

Но юноше было тяжело привыкнуть к аскетической пище в общине. Из-за этого молодой отец Ефрем часто ходил на престольные праздники, во время которых бывали хорошие трапезы и вино. Конечно, ему нравилось и хорошее пение, да и сам он пел очень красиво. Но у него не было всецелой преданности умной молитве и послушанию. В общем, он подвизался, как мог, был добродетельным человеком и очень почитал Старца.

Иногда Старец его жалел и давал за трапезой немного вина. А тот ему говорил: «Старче, налей еще немного, на один палец!» Но при этом он прикладывал палец к стакану не горизонтально, а вертикально. А потом говорил: «Старче, когда я выпью больше вина, ко мне приходит умиление». И Старец ему отвечал: «Ну-ну, хороший ты нашел путь к умилению».

* * *

Вскоре у молодого отца Ефрема внезапно началась рвота с кровью. В то время много жизней уносил туберкулез, и молодой послушник испугался, что у него именно эта болезнь. Позже выяснилось, что это было желудочное кровотечение. Во всяком случае, все считали, что ему надо идти в мир для лечения и вернуться через какое-то время. Но Старец с этим не согласился, ибо в молитве получил извещение, что, если он его отправит в мир, тот больше уже не вернется. Поэтому он сказал отцу Ефрему:

— То, что ты говоришь сейчас, не будет выполнено, и когда ты уйдешь в мир, твои обещания уйдут вместе с тобой.

— Но ведь все уходят и возвращаются! Неужели один я там застряну?

— Рех и возглаголах. Я за это отвечать не буду.

Отец Ефрем его упрашивал, но Старец не соглашался ни за что, сказав: