Валерий Перевозчиков - Возвращение к Высоцкому

Еще в МИСИ я начал серьезно писать стихи, даже выиграл закрытый поэтический конкурс в нашей студенческой многотиражке. Помню Володино четверостишие, написанное по этому поводу:

Так случилось, что вузы мы с Володей закончили одновременно: ведь в Школе-студии учатся четыре года. Володя попал в Театр имени Пушкина и сразу же поехал на гастроли в Ригу. Звонит мне: «Васечек, приезжай». Я приехал…

Это было сказочное время, может быть, лучшее время в нашей жизни. Жили мы в «Метрополе», денег, конечно, не было, но мы собирали последние рубли, что-то заказывали и сидели… А поздно вечером после спектакля все актеры спускались в ресторан. Музыканты к этому времени уже уходили, и Володя садился за рояль. Он тогда очень здорово импровизировал под Армстронга! И хотя не знал ни одного слова по-английски, делал это настолько похоже, что официанты выстраивались в дверях и слушали.

Первые Володины песни я услышал в сентябре или в октябре 1961 года. Он звонит мне домой: «Васечек, ты не можешь приехать? Срочно нужна рубашка, надо выручить друга, у него порвалась…» Приезжаю на Большой Каретный, там собралась знаменитая компания: Лева Кочарян, Артур Макаров… Рубашка нужна была Артуру. И вот тогда Володя спел какие-то новые песни. Я спрашиваю: «Чьи?» — «Это я сам написал…» Пять-шесть очень интересных песен… И Володя был в центре внимания, все девушки его! У меня, конечно, белая зависть… И этой же осенью я написал «Бабье лето»…

Новый 1962 год всей компанией встречали у меня. И вот тогда впервые я спел «Бабье лето». Артур Макаров — он тогда был для нас главным авторитетом — говорит: «Давай по второй». И через некоторое время песня «Бабье лето» стала гимном нашей компании.

В июне 1965 года я решил все бросить и уехать работать в Магадан. У меня был вызов из газеты «Магаданский комсомолец». Накануне моего отъезда устроили скромные проводы — мама, сестра, Володя и я. И вот тогда Володя принес песню «Мой друг уедет в Магадан». Текст был написан на бумаге, причем каждый куплет — фломастерами разного цвета. Тогда же Володя впервые и спел ее.

Летом 1968 года я был в Москве — приехал в отпуск. В один из дней звонит Володя и спрашивает, читал ли я сегодняшнюю «Советскую Россию». «Нет, — говорю, — не читал. А что там такое?» — «А там, — говорит Володя, — жуткий материал про меня…»

Статья называлась «О чем поет Высоцкий?» Ее основная мысль сводилась к тому, что он якобы издевается над всем, «чем гордится коллектив»… Одной из главных «статей» обвинения была цитата — припев из песни… Юрия Визбора «Зато мы делаем ракеты и покорили Енисей» и т. д. И у него был очень сложный период после этой публикации… Но в таких ситуациях он всегда умел смотреть на все с большой долей иронии. Когда судьба свела Высоцкого с Мариной и он не знал, как быть, он не нашел ничего лучшего, как прилететь ко мне в Магадан, где я тогда работал, и спросить совета, как ему быть. И уже хотел заказывать телефонный разговор из Магадана в Париж, чтобы сказать, что он здесь и «мы с другом думаем о тебе».

В последние годы мы встречались редко. Не потому, что разошлись, а потому, что жизнь развела. В последний раз мы созвонились за два года до Володиной смерти. Я был на спектакле в Театре на Таганке, а потом поехали к нему. «Посидим, попьем чайку…» Сели, начались разговоры. Тут раздался один телефонный звонок, потом другой… Потом кто-то пришел… Так и не удалось нам поговорить, как прежде…

Февраль 1988

С Володей Высоцким мы учились в одной московской школе — тогда она была мужской — в параллельных классах. Входили в одну школьную дружескую компанию. Все мы тогда жили практически рядом: Володя — на Большом Каретном, Володя Акимов — в Каретном ряду, Гарик Кохановский — на Петровке, я — в Лиховом переулке.

Совсем рядом был сад «Эрмитаж» — место нашего «выхода в люди». Все великие эстрадные артисты выступали там, на летней площадке Театра эстрады: Утесов, Шульженко, Смирнов-Сокольский, Гаркави, Миров и Новицкий… На их концерты ходили по нескольку раз. Там же проходили первые гастроли зарубежных коллективов, помню выступления польского «Голубого джаза». В общем, все свободное время мы проводили в «Эрмитаже».

Зимой часто ходили на каток «Динамо». Представляете, этот каток тогда был в самом центре города. Кстати, некоторые наши однокашники стали известными хоккеистами: Игорь Деконский — заслуженный мастер спорта, Игорь Быстрое — мастер спорта, Игорь Кохановский хоккеистом не стал, но он занимался в юношеской команде ЦСКА.

Мы очень часто собирались — разговаривали, спорили, устраивали дружеские встречи. И очень много брали друг от друга. Читали запоем. Многие жили в тесных коммуналках — читали ночами, с фонариком под одеялом. Не пропустили ни одной картины в кинотеатре повторного фильма. Иногда пропускали уроки, чтобы сбегать в кино.

Но учились неплохо. Помню, что Володя, Гарик Кохановский и я даже «тянули на медаль». У Володи все сорвалось в первой четверти… Наша мужская дружила классами с соседней женской школой. И вот пятого или шестого ноября был общий вечер, проходил он как-то казенно и скучно. В конце вечера Володя вышел на сцену и рассказал одну басню Крылова, которую он переделал на свой лад. Зал смеялся и аплодировал, а Высоцкий получил тройку по поведению за первую четверть.

Понимаете, ведь надо было решиться выйти на сцену, нужны были и смелость, и уверенность в себе.

Володя вообще был самостоятельнее и взрослее, чем все мы, это точно. Он никогда не говорил, что и как у него в семье. Помню, заезжали к нему в гости, и всегда Нина Максимовна нас тепло принимала… Как все мы теперь понимаем, «Высоцкий сам сделал себя», и началось это еще тогда. Он был вместе с нами, но раньше нас стал познавать жизнь с разных ее сторон. Лучше нас видел и понимал людей.

После школы еще года три сад «Эрмитаж» был местом наших встреч. А вечерами продолжали встречаться у Володи Акимова, в его большой комнате. Володя стал приводить туда своих новых друзей по Школе-студии МХАТ. Приходили Тая Додина, Геннадий Ялович, Гена Портер… Вот тогда впервые в его руках появилась гитара. У Володи была уже и другая, более «взрослая» компания. Лева Кочарян, который жил на Большом Каретном, работал на «Мосфильме» и был взрослее нас… Толя Утевский, Артур Макаров, Василий Макарович Шукшин…

Потом мы стали общаться все реже и реже, и наши пути на некоторое время разошлись. Многие из нашей компании поступили в технические вузы: кто-то закончил, кто-то ушел… Но, скорее всего, совсем не случайно практически все потянулись потом к литературе, к театру, к кинематографу. Наша школьная дружба, наше общение заложили какие-то прочные основы…