Кирилл Мерецков - На службе народу [с иллюстрациями]

— Вот видите? Сто тридцать человек. А нам нужно создать мобилизационный план. Мыслимо ли это? Мы утонем в бумажном море. Оставить бы человек двадцать, остальных перевести на другие должности, переписку между комнатами внутри отделов совсем ликвидировать, внешнюю переписку свести до минимума, а потом разрабатывать конкретный план.

— Неплохо бы, — говорит Горбатов, — да только меня могут не послушать, скажут, что я старую линию гну. Но если вы, Кирилл Афанасьевич, внесете подобное предложение, я вас решительно поддержу.

Пошел я с докладом к Перемытову, изложил идею. Начальник штаба подумал, подумал и отвечает: «Верное предложение! Пойдемте к командующему».

Пришли мы к Ворошилову. Я доложил про все от начала до конца. Климент Ефремович посмотрел на меня, усмехнулся и спрашивает Перемытова:

— А этот парень не ликвидирует у нас вообще всю работу?

— Нет, — отвечает Алексей Макарович, — он правильно предлагает.

— Хорошо, — слышим ответ, — посоветуюсь с Михаилом Васильевичем.

Сел Ворошилов в автомобиль и уехал к М. В. Фрунзе. Часа через полтора вернулся, вызвал нас обоих и сообщил, что наркомвоенмор и член Реввоенсовета (председателем РВС Фрунзе стал позже) одобрил предложение, посоветовал слить мобилизационный и организационный отделы воедино, назначить Мерецкова начальником объединенного отдела, Горбатова — заместителем. Штаты сократить со 120 человек до 60.

— Если дело пойдет, — сказал Климент Ефремович, — а излишки вновь обнаружатся, можно сокращать дальше, пока не дойдем до требуемого минимума. Действуйте, товарищи.

Стали мы действовать. Ничего, получается. Появилось время и на места ездить, и документацию улучшать, и думать. Горбатов любил ощущать движение вещей и радовался переменам, рассказывая сослуживцам о новых порядках. Гляжу, его бывшие коллеги по дореволюционному штабу вдруг начали в коридорах очень вежливо раскланиваться со мной, а Горбатов посмеивается:

— Они боятся, Кирилл Афанасьевич, что вы и до них доберетесь!

Узнал про это и Перемытов. Только он отнесся к этому серьезно, пошел к Ворошилову и поставил вопрос о назначении меня помощником начальника штаба округа. Свое предложение мотивировал так: у нас почти все начальники отделов бывшие генералы; когда он, Перемытов, бывший офицер, вносит какую-либо идею, они кривят презрительно губы и пытаются саботировать ее, дескать, этот выскочка, ходивший в нашем подчинении, теперь тщится что-то такое там показать; а на Мерецкова они смотрят как на человека, выдвинутого революцией, и спокойно ему подчиняются. Ворошилов отнесся к этим соображениям внимательно, и я вскоре действительно был назначен по совместительству помощником начальника штаба, а заодно по политической линии комиссаром штаба.

Казалось бы, под бременем трех должностей я должен был задохнуться. А фактически только теперь появилось у меня свободное время. Работа с мобилизационным планом пошла совсем по-другому. Центр ее тяжести был перенесен в войска, причем главное внимание уделялось и к материальному обеспечению на случай развертывания.

А. М. Перемытова я все время держал в курсе дел. Когда реорганизация закончилась, мы вместе с ним пошли к командующему войсками округа. Ворошилов долго рассматривал схемы, а потом поинтересовался, каково положение в приграничных войсках. Перемытов ответил ему, что примерно такое же. Тогда командующий забрал все материалы и поехал с ними к председателю Реввоенсовета, которым в начале 1925 года стал Фрунзе. Вернулся он только к концу дня. Оказалось, что Фрунзе изучал схемы очень обстоятельно. Затем Климент Ефремович спросил, сколько времени ушло на данную работу. Отвечаю: если считать с проверкой сведений на местах, то шесть месяцев. А сколько человек выполняло ее? Пять человек, говорю.

Тут же командующий приказал предоставить всем пятерым полуторамесячный отпуск и отправить на курорт, в Гурзуф, вызвал сотрудника для особых поручений и дал указание премировать меня двухмесячным окладом. Я сказал, что в Гурзуфский санаторий меня не пустят, так как у меня маленький ребенок, а оставить семью и ехать один я сейчас не могу. Тогда командующий приказал выделить мне в санатории отдельную семейную комнату и добавил, что Михаил Васильевич высоко оценил проделанную работу и распорядился обратить особое внимание на ее исполнителей, предоставив им всем возможность хорошо отдохнуть.

Признаюсь, это меня растрогало. Это был первый такой случай в моей жизни. Сейчас мы уже привыкли к тому, что отдыхаем в санаториях или домах отдыха, что отпуск советского человека проходит полноценно. А тогда этого не было. Советская власть только еще налаживала в общегосударственном масштабе материальную базу курортов, число путевок было ограниченным. Да и не в этом главное! В конце концов всегда можно было поехать отдохнуть всей семьей в деревню. Дорога забота о человеке, чуткость по отношению к подчиненному. Вот ты делаешь нужное стране дело, трудишься на общую пользу, и это замечают. Поощрение всегда вдохновляет, придает силы, вызывает желание всего себя отдать любимой работе, трудиться не покладая рук. Нужно ли добавлять, что это послужило заодно уроком сотрудникам штаба, учило правильному отношению к подчиненным, воспитывало нас самих? Что касается пребывания в санатории, то поездку в Крым я отчасти использовал для того, чтобы по дороге ознакомиться с так называемыми национальными формированиями. Они составляли в то время не меньше десятой части нашей армии.

1925 год вошел в историю Московского военного округа, да и всей РККА как год частых и разнообразных организационных мероприятий. Упомяну здесь о наиболее важных. Во-первых, на разных командирских уровнях занимались изучением территориальной системы. Во-вторых, проводили опытные мобилизации, частично охватывавшие довольно крупные зоны внутри округа, с тем чтобы постепенно затронуть весь округ, проверив действенность плана на случай войны. При этом местную мобилизацию осуществляли уездные военкоматы, а территориальными частями ведали губернские военкоматы, ставшие территориальными управлениями. В-третьих, проводили большие маневры регулярных частей с привлечением территориальных. В-четвертых, под непосредственным руководством М. В. Фрунзе прошел ряд деловых совещаний об изменении штатной структуры штабных служб. В-пятых, штаб округа организовывал многочисленные инспекторские поездки. Их возглавлял чаще всего К. Е. Ворошилов, который очень интересовался не только службой и боевой готовностью войск, но и повседневным бытом, а особенно жизнью семей командного состава.

Ярче других запомнилась мне последняя из этих поездок, когда мы. инспектировали новгородский гарнизон. Жены командиров долго водили Ворошилова по своим квартирам, а потом все пошли смотреть красноармейскую самодеятельность. На концерт пригласили, конечно, и граждан города. Прошел он с исключительным успехом, достойно завершив удачную во всех отношениях поездку. Климент Ефремович всегда поддерживал тесный контакт с населением, не замыкался в чисто военных рамках. Герой гражданской войны и внимательный начальник, он пользовался в округе огромной популярностью. Позднее она в полной мере сохранилась за ним и даже расширилась, когда ему довелось стать председателем Реввоенсовета СССР.