Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

После перехода через перевал мы распрощались с нашими носильщиками из Хунзы и стали использовать в качестве транспорта яков, но я задержал с нами на несколько дней Захерию в качестве наказания. Он стал вполне мирным, и исполнительным, и полезным членом нашей экспедиции, и я расстался с ним с сожалением позже в Кашгаре.

При нашем спуске к Памиру мы были встречены почетной гвардией китайских солдат и гилгитскими разведчиками. Невозможно было избавиться от сравнения полученных впечатлений от небрежного вида появившихся китайцев и вслед за ними щегольски одетых гильгитцев — самых иррегулярных из всех иррегулярных наших частей, проходящих сборы только два месяца в году.

Что делали эти гильгитские разведчики на китайской территории? Когда вспыхнула война, то в Шанхае и других частях Восточного Китая было много немцев, австрийцев и турок. Они были лишены возможности вернуться в Европу по суше через Россию и морем через Японию. Оставался только один путь — трудное путешествие прямо через всю Азию в Кашгар и затем через перевал Вахжир в Афганистан. Это был единственный путь, ведущий из Китая в Афганистан, не проходящий через территорию России или Индии. В Афганистане, который сохранял нейтралитет, они надеялись на дружелюбный прием.

Достаточно было бегло взглянуть на карту, чтобы понять, что это было за предприятие и оценить затраты энергии и чувство долга тех, кто его предпринимал.

В начале 1916 года маленькие группы, состоящие из двух или трех человек каждая, начали прибывать из Китая в Хотан. Они все имели паспорта, выданные норвежским консулом, но не имели визовых отметок каких-либо китайских властей. Об их прибытии в Хотан в Кашгар сообщили британские аксакалы (так называемые «белобородые» — лидеры небольших общин индийско-британских торговцев в Туркестане). Сэр Джордж Макартни настойчиво требовал от китайских властей возвращения назад этих путешественников из-за отсутствия у них правильной визы. Власти выполнили это требование в одном или двух случаях, но затем местные китайские офицеры, как оказалось, склонились к тому, чтобы разрешать этим путешественникам проходить далее беспрепятственно.

Однажды пришло сообщение о прибытии двух норвежцев Андерсена и Фредериксена. Они, по их словам, возвращались в Норвегию и ждали встречи с британским консулом в Кашгаре. Впоследствии выяснилось, что они не следовали прямой дорогой в Кашгар, а уклонились в юго-западном направлении. Сэр Джордж телеграфировал в Пекин, чтобы проверить их норвежские паспорта, и когда никаких следов происхождения их документов не было найдено, отдал приказ задержать их небольшим отрядом гилгитских разведчиков.

Сержант наших гвардейцев был человеком, который на самом деле был достойным руководителем отряда. Он не мог их, конечно, арестовать на нейтральной китайской территории. Замаскировавшись под местного жителя, он встретил предполагаемых норвежцев в Китайском Туркестане за много дней пути до границы. Он подружился с ними, и когда они сказали ему, что направляются в Афганистан, он им сказал, что он также направляется туда и знает дорогу. Так он присоединился к ним, и был с радостью принят как полезный попутчик и проводник. Через несколько дней они спросили его, почему они не продвинулись дальше в юго-западном направлении; он развеял их подозрения, но вместо того, чтобы вести их прямо в Афганистан, привел их на перевал Минтака, где их встретили заранее подготовленные гилгитские разведчики. В момент, когда немцы оказались на английской стороне по другую сторону от пограничного столба, сержант сказал им, кем он на самом деле является, и, пригрозив им своим револьвером, арестовал их. В результате они были интернированы в Индию до конца войны. Один из этих людей по имени Данкельман в действительности был секретарем немецкой дипломатической миссии в Пекине. Он хорошо говорил по-китайски и имел с собой одну тысячу фунтов стерлингов золотых соверенов.

Было все труднее и труднее контролировать эти маленькие группы наших врагов. Мы имели право держать небольшие группы солдат на китайском Памире, хотя мы не использовали это право в полную меру. Русские также имели такие права и также использовали их, разместив на китайском Памире подразделения казаков, которых мы потом встретили в Ташкургане. Сэр Джордж постоянно настаивал на присутствии этой небольшой гвардии гильгитских разведчиков на китайской стороне границы для противодействия таким вражеским поползновениям.

За перевалом мы увидели первые юрты, каркасные (без применения шестов и растяжек) центральноазиатские палатки. Мы спали в них во время нашего путешествия по Памиру. Они более крепкие, вместительные и теплые, чем наши обычные палатки. Персоязычные жители этих мест называли их «Кирга», а киргизы называли «ак-ой». Русское слово кибитка, как я потом понял, применяется для обозначения не только этих палаток, но и для обозначения любых маленьких туземных домиков. Однажды я путешествовал по Тибету с Таши Ламой, у которого была такая юрта, снаружи целиком покрытая леопардовыми шкурами вместо войлока. Внутри она была облицована шелком и обвешана священными картинами, великолепными круглыми коврами, специально соответствующими юрте и покрытыми цветами; самая роскошная юрта, какую только можно было бы себе представить.

Мы очень хотели увидеть и, если получится, подстрелить Ovis Poli, гигантских памирских овец Марко Поло. Мы видели много самок, но ни одного барана подходящего размера. Было много голубей (Columba rupestris türkestanica), которые разнообразили наше меню, и я подстрелил тибетскую песчаную куропатку (Syrrhapte stibetanuse) — новый ареал для этой птицы. Два или три дня спустя я подстрелил кеклика — азиатскую каменную куропатку (Alec tor is graeca) — разновидность французской серой куропатки. Я собрал небольшую коллекцию гигантских размеров бабочек, названия которых привожу в приложении.

27 мая мы прибыли в Ташкурган. Здесь был китайский офицер, носящий титул амбан, [8] Амбан — титул старшего мандарина (чиновника) китайской провинции. Звание амбана было равно чину полковника или генерала, его носили высокопоставленные китайские чиновники (Примечание переводчика). человек, как мне показалось, слишком молодой, чтобы занимать пост с таким титулом. Ранее мне приходилось сталкиваться с чиновником в ранге амбана в Лхасе в 1904 году, человеком неизмеримо более высокого ранга и важности, чем командир этого маленького пограничного поста. Было здесь также подразделение казаков под командованием капитана Вилгорского. Подразделение было антибольшевистским, но капитан не был уверен в том, что оно долго будет оставаться таким. Впоследствии для бедного Вилгорского наступили очень плохие времена, и пятнадцать лет спустя он прибыл в качестве беженца в Сринагар в Кашмире, где я его встретил.