Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

Среди этих румынских военнопленных был старый серб. Он сказал мне, что ему было шестьдесят семь лет, и он был мобилизован в австрийскую армию, несмотря на свой возраст, поскольку австрийцы хотели удалить по возможности побольше австрийских сербов из страха перед восстанием. Ему пришлось бросить преуспевающую ферму, на которой у него было десять лошадей, и он не получал новостей из дома уже много лет.

Бухарская армия меня не впечатлила, хотя и была щедро украшена медалями и орденами. У генералов были специальные люди, ехавшие перед ними, держа белые палки. Они много пели, когда шли маршем. Одна песня называлась «Эмир наш отец». У другой, которую они любили петь в Кагане, были слова «Наш генерал — храбрец и не боится большевиков», что очень веселило солдат Красной армии в Кагане, которые наблюдали за ними через границу.

Однажды утром мне сказали, что со мной пришел повидаться какой-то сарт. Я пригласил его к себе в комнату и спросил, говорит ли он по-русски. Нет, ответил он, только по-таджикски (язык родственный персидскому), и он начал меня расспрашивать. У нас не очень хорошо получался разговор на этом языке, и я сказал, что не смогу ответить ни на один из его вопросов, если он не скажет мне, кто он. Тогда он на превосходном русском языке сказал мне, что он пришел от имени бухарского правительства. Оказалось, что он был личным секретарем и переводчиком у Куш Беги. Я подумал, что очень глупо со стороны бухарских властей вести себя таким образом. Мирбадалев был их доверенным человеком и знал обо мне все. Переводчик хотел знать, правда ли, что я купил шесть лошадей, что означало, что я собираюсь забрать с собой двух «гостей эмира», то есть двух индийских сержантов; не нуждаюсь ли я в деньгах? и т. д. и т. д. Я сказал, что все мои приготовления проходят хорошо, в рабочем порядке, но я ждал ответа на письмо, посланное в Мешхед и еще на одно, посланное эмиру.

Позже я узнал причину этого визита. Казначей хотел поговорить с эмиром обо мне, но, не зная, как начать этот разговор (будь они прокляты эти недосягаемые диктаторы!), сказал ему, что два «его гостя», Авал Нур и Калби Мохаммад, уезжают, и что я приказал им купить шесть лошадей. Затем он передал эмиру мое письмо, которое тот прочитал и положил в карман. Эмир приказал Куш Беги узнать, когда я уезжаю. Отсюда таинственный визит ко мне его переводчика.

Однажды Мандич и я пошли прогуляться вдоль городской стены и сделали несколько фотографий. Фотографировать в Бухаре было запрещено. Подъехали три солдата и спросили, что мы делаем? Я сумел спрятать фотокамеру в отверстии в стене и сказал, что мы гуляем. Они забрали нас с собой для разбирательства, но по пути мы встретили Искандера Мирбадалева, которого они знали и который поручился за нас. Было бы печально, если бы в результате этого происшествия возник бы какой-нибудь ненужный инцидент. Мы на следующий день вернулись и забрали свою фотокамеру. Во время этого происшествия я спугнул фазана из его гнезда в камышовых зарослях, находящихся в пределах городской стены. Любопытно, что в городе Бухаре нет воробьев, хотя их полно в окружающих пригородах.

Я послал два, несомненно, безопасных сообщения в метеорологический отдел в Ташкенте, сообщая, что, согласно их запросу, я выяснил — ртуть доступна в Бухаре, и сообщал цены. Они были переданы Петрову, который затем передал их мисс Хьюстон, которая знала, как поступить с ними.

В результате Хайдер привез письма от мисс Хьюстон и других моих друзей из Ташкента. В них сообщались интересные новости. После пяти месяцев пребывания в тюрьме французский офицер Капдевиль был освобожден, но был очень болен. Его освобождения добился персидский консул из Ашхабада, у которого была жена француженка. В Ташкент прибыл китайский консул.

Были освобождены три индийских военнопленных из 28-го Кавалерийского полка. В Ташкент с Баркатуллой приехало еще больше индийских революционеров. Хайдер даже был в кино вместе с этими людьми. Они предложили ему четыре тысячи рублей в месяц, если он согласится работать с ними. Я попросил Хайдера узнать всю возможную информацию об этих людях, включая их уровень образования. Последнее описывалось как «Среднее — неудача» — что в Индии означало, что вы описываете себя, как потерпевшего неудачу при попытке получить степень, следующую за степенью, соответствующей только что пройденному вами курсу!

Несколько дней спустя ко мне прибыл другой посыльный, который мне привез мою более крупную фотокамеру и некоторые семена, собранные мною в горах и во время моего пребывания на пасеке, и во время моей поездки в горы в июле. Всех этих курьеров сначала забирали к Куш Беги, который держал мои вещи у себя в течение нескольких дней прежде, чем позволял их забрать мне.

Спустя три дня после моего прибытия в Бухару я послал собщение в британскую миссию в Мешхеде с предложением остаться в Бухаре в качестве посредника с Ташкентом. Я узнал, что одна копия сообщения была уничтожена посыльным, которого арестовали на железной дороге, но я надеялся, что другая копия дошла до адресата. Однако я не получил никакого ответа на него и поэтому решил, что должен в любом случае сначала попасть в сам Мешхед.

Я предполагал, что наш отряд будет небольшим. Малочисленность позволяла быстро добыть нужное количество воды из глубоких колодцев в пустыне. Он должен был состоять из двух моих индийских солдат, моего слуги, Мандича, его жены и меня самого. Позже четыре русских офицера, услышавших о моих приготовлениях, спросили, нельзя ли им присоединиться ко мне. Я согласился с некоторыми колебаниями. Они были мужчинами, с оружием, что было немаловажно в случае какой-нибудь стычки, хотя, набирая такой большой отряд, я противоречил совету, полученному мною относительно путешествия по пустыне. Один из этих четверых был капитан Искандер [101] Александр Николаевич Искандер (1887, Ташкент — 1957, Грасс, Франция) — князь, младший сын от морганатического брака Великого князя Николая Константиновича и Надежды Александровны Дрейер. (Примечание переводчика). — сын Великого князя Николая Константиновича. [102] Великий князь Николай Константинович Романов (1850, Санкт-Петербург — 1918, Ташкент) — первый ребенок великого князя Константина Николаевича, младшего брата будущего российского императора Александра II, внук Николая I. (Примечание переводчика). Другой — мусульманин, русский офицер — Азизов. Он был туркменом из Хивы, награжденный Георгиевским крестом, за храбрость на войне. Он был адъютантом генерала Корнилова, и находился в комнате вместе с генералом, когда того убило снарядом. Он родился и рос в пустыне, также был вооружен, и я надеялся, будет нам полезен.