О Самойлович - Рядом с Сухим

В процессе проработки главное внимание уделялось вопросам обеспечения боевой живучести и эксплуатации. В отделе боевой живучести П. Лырщиковым была разработана математическая модель вероятности поражения самолета от различных средств ПВО с учетом ракурсов обстрела и скорости полета. Это привело к тому, что первоначальная схема бронирования и тип брони были изменены, хотя это и привело к значительному увеличению веса. В это же время мы сумели изучить американский самолет-штурмовик А-37. Оказалось, что его топливные баки заполнены губкой из пенополиуретана. Обстрел этих баков показал, что они являются полностью взрывобезопасными. Такого материала в Советском Союзе не производилось. КБ и лично П. Сухому удалось добиться Решения ВПК о закупке в Бельгии лицензии на производство пенополиуретана в интересах отечественной боевой авиации. Что касается вопросов эксплуатации, то в КБ впервые в отечественной авиапромышленности были разработаны и введены лимиты на время подготовки самолета к повторному вылету для каждой отдельно взятой системы. В 1969 году Е. А. Иванов предпринял еще одну попытку отстранить меня от проектирования новых самолетов и поручил А. М. Полякову разработать альтернативный проект. Этот проект представлял собой уменьшенную копию самолета Су-17М с крылом изменяемой геометрии. Конечно, пришлось понервничать, но П. Сухой этого проекта не принял. В начале 1972 г. Сухой принял решение строить самолет Су-25 на свой риск, без решения вышестоящих организаций, за счет средств, выделяемых на другие темы, то есть практически нелегально. Дело осложнялось тем, что надо было еще суметь договориться и со смежниками, чтобы они за счет своих внутренних резервов поставили нам двигатели, оборудование и другие готовые изделия. Между тем противостояние между КБ и ВВС по вопросу максимальной скорости продолжалось. Мы попытались заручиться поддержкой авиации военно-морских сил. Я приехал к командующему авиацией ВМС маршалу авиации Ивану Ивановичу Борзову, ознакомил его с нашими работами по самолетам Су-17М, Су-24 и Су-25 и от имени П. Сухого пригласил посетить его наше КБ. Этот визит в скором времени состоялся. И. Борзов полностью согласился с нашими доводами. Впечатление от встречи, правда, была немного подпорчено, как бы это помягче сказать, неделикатностью Борзова. В кабинете Сухого он сразу же без разрешения закурил и продолжал потом курить одну сигарету за другой. А П. О. не то что не курил, даже дыма табачного не переносил. Пепел Иван Иванович стряхивал в принесенное секретарем чайное блюдце (пепельницы в кабинете Сухого отсутствовали). А уж когда началось обсуждение и Борзов, не задумываясь, произнес фразу "Я с вами полностью согласен, Павел Осипович. Нельзя одной рукой держаться и за сиську, и за письку", П. О. покраснел, закашлялся, встал и ушел в комнату отдыха. Недоумевающий маршал обратился ко мне: "Что это с ним?" Когда я объяснил Ивану Ивановичу в чем дело, он расстроился и упрекнул меня за то, что я не предупредил его заранее. Минут через десять П. О. вернулся и разговор продолжился. Но Борзов уже больше не курил и следил за своей речью.

Летом 1971 г. ВВС предприняли последнюю попытку уговорить Сухого делать самолет Су-25 на максимальную скорость у земли 1200 км/ч. К нам в КБ приехал начальник Управления заказов ВВС генераллейтенант Виктор Романович Ефремов, очень культурный человек и грамотный инженер. Вместе с ним приехал заместитель министра авиационной промышленности по опытной технике Алексей Васильевич Минаев. На совещании от КБ присутствовали: П. Сухой, Ю. Ивашечкин и я. Воспоминания Юрия Ивашечкина об этой встрече уже публиковались, и я мог бы уже не упоминать о ней. Однако по прошествии многих лет каждый вспоминает посвоему. Опуская аргументы той и другой стороны, остановлюсь только на наиболее интересном диалоге между П. О. Сухим (С) и В. Р. Ефремовым (Е).

Е: Павел Осипович, давайте встанем на такую позицию: вы - ателье, а я - заказчик. И если я прихожу к вам и заказываю брюки, которые мне нужны, вы обязаны их пошить, потому что я - заказчик и плачу деньги.

С: Виктор Романович, но мы - ателье высшего разряда, и поэтому обязаны воспитывать вкус у заказчика. Сейчас в моде узкие брюки (при этом Сухой улыбнулся и поставил ногу на стул), и если вы закажете мне клёши шириной 42 см, я их шить не буду.

Е: Павел Осипович, а вот другой Генеральный конструктор (при этом Ефремов встал, подошел к окну с видом на Центральный аэродром и протянул руку в направлении КБ Яковлева) соглашается пошить мне такие брюки.

С: Виктор Романович! Наш дальнейший разговор становится бесполезным. Давайте закончим и разойдемся.

В конце концов спор вокруг скорости закончился компромиссом: обе стороны согласились на 1000 км/ч (М=0,82). Эта наша уступка принесла нам впоследствии много неприятностей. А Су-25 тем временем строился, строился по нашим внутренним требованиям, строился так, как мы его понимали. И что самое интересное - строился тайно. Когда к нам приезжал кто-то из ЦК или из ВПК, то стапеля, в которых собирались агрегаты самолета, завешивались брезентом и обставлялись ящиками и другими подручными материалами. Но настал день, когда все агрегаты самолета были состыкованы и Т-8 приобрел свой окончательный вид. Больше скрывать машину было уже нельзя (ребенок родился), и П. Сухой пригласил посмотреть самолет П. В. Дементьева. Министр приехал, заслушал доклад, затем осмотрел самолет и сказал: "Так это же "Конек-горбунок"! Надо сказать, что П. В. Дементьев оказался на высоте. Он не только обещал П. О. Сухому поддержку, но и предложил узаконить постройку первых двух "опытно-экспериментальных самолетов Су-25" (формулировка П. Дементьева) совместным решением МАП, МОП, МРП и ВВС. Он сказал: "Мы, министры, будем в состоянии профинансировать эту работу". Решение увидело свет в мае 1974 г., но ВВС потребовало, чтобы даже эти два опытно-экспериментальных самолета были созданы по их тактикотехническим требованиям (ТТТ). Естественно, мы были крайне заинтересованы в получении этих ТТТ в кратчайшие сроки. Но для этого надо было получить 5 согласующих подписей: 30 ЦНИИ АКТ, НТК ВВС, Управления заказов ВВС, ЦНИИ и НТК сухопутных войск. И здесь опять очень помог 3. А. Иоффе. Он надел свой мундир и сказал мне: "Поехали". Первый адресант: Заместитель Главнокомандующего ВВС по вооружению генерал-полковник ИТС Михаил Никитович Мишук (его отец комкор Н. Л. Мишук был расстрелян в 1937 г.). Зашли к нему, Иоффе говорит:

- Миша, надо подписать эти ТТТ.

Мишук в ответ:

- Для этого надо получить согласующие подписи Молоткова, Кириллина и Ефремова.

И вот тут Иоффе так ласково говорит:

- Миша, мы на этом потеряем минимум две недели. Вызови их к себе, все обсудим и подпишем. В итоге на согласование и утверждение ТТТ к первым опытно-экспериментальным самолетам Су-25 мы затратили всего два (!) дня.