Майя Кучерская - Константин Павлович

Тает стопка белоснежных кружевных платков; плачет счастливая графиня-мать, плачет растроганная дочь, от умиления, страха, а вскоре и от боли — жених, решив, что перед ним его собственность, показывает невесте армейские приемы, выламывает руки, в шутку кусает и искренне недоумевает, видя на ее глазах слезы…

«Юные и трогательные жертвы, которые Германия, по-видимому, отправляет в дань России, как некогда Греция посылала своих девушек на съедение Минотавру, сколько тайных слез вы пролили в бездушных апартаментах, в коих вы заключены? Сколько раз вы обращали ваши взоры и вздохи к милым жилищам, где вы провели годы детства? О, если бы ваши дни протекали в объятиях супруга вашей национальности, в благословенном небом климате, среди более счастливого и просвещенного народа, при менее пышном и развращенном дворе, — разве такая участь не предпочтительнее? Цепи, которые вы носите, только тяжелее оттого, что они сделаны из золота. Окружающая вас роскошь, драгоценности, которые на вас надеты, не принадлежат вам, и вы не рады им; если любовь своим обаянием не скрашивает для вас обитель мук и скуки, она скоро становится для вас только ужасной темницей. Поистине ваш удел может вызвать слезы даже у тех, кто вам завидует: титул русской великой княгини, столь блестящий и привлекательный, подтверждал до сих пор только право на исключение из счастья» {114} 114 Массой Ш. Секретные записки о России времени царствования Екатерины II и Павла I. С. 31. , — с печальной язвительностью писал Шарль Массой, бывший учитель математики великих князей, гувернер сыновей графа Салтыкова.

Минотавром, отнюдь не Тесеем, стал для Юлии и Константин, но пока этого никто не предвидел. Екатерина была необыкновенно оживлена и довольна, начала подготовку к свадьбе, беспрестанно целовала новую внучку, а герцогиню и двух принцесс осыпала подарками, бриллиантами и векселями на значительные суммы.

Юлия обогатила свое семейство, осчастливила отца и мать. Она и сама готовилась к счастью, к тому, чтобы совершенно полюбить своего будущего мужа, пока еще жениха. Жених же бывал с ней и нежен, но чаще дик. Он приходил к невесте в пять утра с трубой и двумя военными барабанами и бил зарю. Юлия, едва успев одеться, начинала метаться, а Константин, раскрыв клавесин, свистел ей военные марши и требовал на ломаном немецком, чтобы девушка повторяла на клавишах мелодию. Юлия послушно играла, великий князь аккомпанировал на барабанах и трубе, хрипло пел резкие русские песни, отбивал ногой ритм, хохотал. В немецкой принцессе он видел, кажется, то ли очередного Куруту в юбке, верного слугу и доброго товарища в любых затеях, то ли просто забавную, живую игрушку.

Молва, утверждавшая, что в Константине «не умирал Петр и что он будет точный он во всем», была, кажется, справедлива: Петр в Константине не умирал, только не первый, а третий. Милый дедушка. Да смолкнут нелепые разговоры о том, кто был истинным отцом Павла Петровича — при взгляде на Константина отпадают все сомнения в его кровном родстве именно с Петром Федоровичем. Человеком, по справедливому выражению А.М. Пескова, «легком» {115} 115 См.: Песков А.М. Павел I. M., 1999 (серия «ЖЗЛ»). С. 152-154, 170. , однако Екатериной выдаваемом за дурачка. Когда-то Петр III пытался развеселить свою невесту, а потом и жену похожими на Константиновы способами. Играл немецкой принцессе на скрипке, устраивал маскарады в ее комнате, муштровал при ней свою свиту. Екатерине было не смешно. Не смешно было и Юлии, хотя действовать с решительностью Екатерины она, разумеется, не умела.

Слухи о странностях будущего зятя скорее всего доходили и до герцогини Августы. Но партия казалась слишком удачной, а пустые разговоры легко было приписать обыкновенной человеческой зависти. Герцогиня с двумя дочерьми вскоре покинула Петербург, а принцесса Юлия поступила под опеку госпожи Ливен, воспитывавшей младших великих княжон (дочерей Павла и Марии), женщины умной, трезвой и последовательной. Юлию начали обучать русскому языку и основам православной веры; познакомилась она и с проказами русской матушки-зимы, подивилась на случившийся в конце января «страшный и необыкновенный иней»: «…на иных деревцах и веточках, где много было проходного ветра, нарос он вершка в два длиною, в одну сторону, наипрекраснейшими и регулярными фигурами, а особливо на гороховике [8] Гороховик — сибирское дерево; Cargana arborescens, или акация. . С удовольствием даже в садах гулять было можно» {116} 116 Болотов А.Т. Памятник претекших времен… С. 383. .

2 февраля, на Сретение, было совершено миропомазание — обряд, сопутствующий переходу из протестантизма в православие. Молодую принцессу нарядили в платье из золотой парчи, украсили бриллиантами и цветами; по словам одного из свидетелей происходящего, она шла на обряд как жертва {117} 117 См.: Чарторижский. Мемуары. С. 77. , кланяясь чуждым ей иконам и обычаям из одной лишь почтительности, но в общем и не имея другого выхода. Не прошло и часа, как Юлия Генриетта Ульрика превратилась в Анну Федоровну.

Венчание было назначено на среду, 13 февраля, но у невесты разболелись зубы. Придворный доктор быстро поправил дело, и 15 февраля 1796 года Екатерина торжественно ввела молодых в церковь Зимнего дворца, где их и обвенчали.

После благодарственного молебна началась пальба, пушки палили из обеих крепостей, им вторили ружейные выстрелы, колокола звонили. Поздравления, ужин, цветы, бал, глубокой ночью новобрачные отправились в преподнесенный им Мраморный дворец, про который Константин еще до свадьбы говорил, что ради одного только Мраморного готов жениться немедленно.

Наутро после торжества новоиспеченный муж сбежал. Анна Федоровна соскочила с постели, глянула в окно, застать хоть хвостик, хоть снежную пыль из-под копыт — никакой пыли. Вот он, hier, никуда не делся, раскрасневшись, отчитывает солдата из своей охраны, рядом ни жив ни мертв стоит его сослуживец, ать-два, и вот уже оба солдатика маршируют, крутятся на месте, Константин размахивает своей любимой палкой. Молодая, как водится, глотает слезы. Не понять ей широты русской души. О, аккуратность немецкая. Женился, так изволь не отходить от жены ни на шаг, вздыхай, лови взгляды, преподноси безделушки, бисерный чехольчик на зубочистку, в крайнем случае кусочек яблочка, конфетку, орешек.