Майя Кучерская - Константин Павлович

Екатерина не торопилась оживлять старинную концепцию. Она была выгодна Московскому царству XVI века, но в последней трети XVIII византийский император Константин должен был вновь превратиться в идеального христианина с незапятнанной репутацией. Теперь в концепции «Москва — третий Рим» актуальной осталась лишь идея богоизбранности русского народа, представление о том, что именно русский народ — последний хранитель православной веры. Следовательно, подхватывала императрица, ему и освобождать Константиноград.

В процитированной выше «Повести о взятии Царьграда», написанной во второй половине XV века и приписываемой Нестору Искандеру, рассказывается легенда о том, как закладывался Царьград. Когда Константин определял, в каких пределах раскинется новый город, «вдруг выползла из норы змея и поползла по земле, но тут ниспал с поднебесья орел, схватил змею и взмыл ввысь, а змея стала обвиваться вокруг орла». Сначала змея одолела орла, но люди убили змею, и орел снова взмыл в небо. Мудрецы объяснили императору смысл знамения — победа змеи над орлом означает победу мусульман над христианами, и всё же орел опять взлетел — значит, «напоследок снова христиане одолеют мусульман, и Седмо-холмым овладеют, и в нем воцарятся» {20} 20 Повесть о взятии Царьграда. С. 29. . Абстрактные христиане из повести Нестора Искандера во времена Екатерины обрели славянскую наружность, а также реального предводителя с именем, отменяющим всякие сомнения по поводу его прав на константинопольский престол.

Идея освободить Константинополь от турок витала в воздухе, начиная со дня падения города. С особым постоянством — над российскими просторами. О завоевании столицы Восточной Римской империи русские цари мечтали еще в XVII веке {21} 21 Каптерев Н.Ф. Характер отношения России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М., 1885; Жигарев С Русская политика в восточном вопросе. Ее история в XVI—XIX веках, критическая оценка и будущие задачи. Историко-юридические очерки. М., 1896. Т. 1—2. . Азовские походы против Османской империи Петра I в 1695— 1696 годах, закончившиеся взятием турецкой крепости Азов, имели относительно скромные цели, однако именно Петр заложил основу средиземноморской политики императрицы Екатерины II и определил «стилистику обращений» России к балканским народам {22} 22 Смилянская Е. Б., Смилянская И. Л/., Велижев М.Б. Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. М.: Индрик, 2012. С. 9—11. См также: Hoesch E. Das sogenannte 'griechische Projekt' Katharinas II // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 12 (1964). P. 181; Ragsdale H. Russian projects of conquest in the eighteenth century // Imperial Russian foreign policy / Ed. and transl. by Huch Ragsdale. Cambridge, 1993. P. 82. .

Предпринятая при Екатерине первая Архипелагская экспедиция вновь оживила русские мечты о Царьграде. Идею поддержать восставшие православные народы Балканского полуострова (греков Пелопоннеса и островов Эгейского моря) и нанести удар Османской империи с тыла впервые высказал Григорий Орлов еще до объявления войны {23} 23 Уляницкий В.А. Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII веке. М., 1883. С. 107-130. . Алексей Орлов сформулировал цель будущей экспедиции еще яснее: «Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого» {24} 24 Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла… (Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII — первой трети XIX века). М., 2001. С. 50. Ср. также: Достоевский Ф.М. Дневник писателя // Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1984. Т. 26. С. 83. . Но, несмотря на сделанные успехи, прорваться к Константинополю и освободить православных российскому флоту не удалось. Зато в лице греков русские обрели надежных союзников — из греческих повстанцев сформировалось войско, активно помогавшее нашему флоту и особенно отличившееся в сражениях при Наварине и Чесме.

Первая Русско-турецкая война (1768—1774) велась также с постоянной мыслью о завоевании Царьграда. На исходе войны светлейший князь Григорий Александрович Потемкин прямо обратился к Екатерине с предложением — завоевать древнюю христианскую столицу, а попутно обеспечить себе давно желанный для России выход из Черного в Средиземное море {25} 25 Архипелагская экспедиция, первая русско-турецкая война совершенно взрыхлили почву для будущего «греческого проекта». Его историю и подробную библиографию вопроса см.: Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла…; Смилянская Е.Б., Смилянская И.М., Велижев М.Б. Россия в Средиземноморье… . Планы Потемкина совершенно совпадали с желаниями греков, которые отправляли Екатерине настоящие челобитные. «Паки и многажды просим, будьте нам избавители и спасители, будьте новая Елена и новый Константин, вы, Екатерина и Павел (до рождения Константина оставалось еще десять лет. — М. К.). Клянемся страшным именем Святые и присносущные Троицы, что мы и дети наши до скончания века всегда пребудем благонамеренными и послушными вашими подданными, со всякою верностию и усердию готовыми пролить кровь нашу по повелению Державнейшаго и Священнейшаго Вашего Величества и Августейших преемников престола вашего…» {26} 26 Письмо греков Екатерине (из бумаг графа Г.Г. Орлова) / Сообщ. И.А. Орлов // Сб. РИО. СПб., 1868. Т. 2. С. 285. И подписи, подписи — греческих воевод и капитанов.

В 1774 году война с турками завершилась русской победой и Кючук-Кайнарджийским миром, но освобождения Царьграда это не приблизило. Лишь после рождения внука Екатерина пожелала вспомнить о потемкинском предложении и увлечься им. И все воскликнули: «Константин!» Никакого третьего Рима, возвращаемся во второй, сажаем туда любимого внука, делаем его владыкой обновленной христианской империи, и пусть себе правит.

В 1779 году Потемкин дал в честь рождения Константина Павловича чудесный праздник с маскарадом, балетом, фейерверком и иллюминацией, завершившийся ужином в горной пещере, одетой «миртовыми и лавровыми деревьями, меж коими вились розы» {27} 27 См.: Академические известия на 1779 год. Ч. 2. Июль. С. 322. См. также Приложения. . Во время ужина слух императрицы Екатерины и ее приближенных услаждали шум сбегавшего с горы потока, а также хор певцов, исполнявший на греческом языке оду императрице и ее «блистающему красотой» второму внуку.

В кормилицы Константину взяли гречанку: пусть с молоком всасывает любовь к своему новому народу. Звали кормилицу правильно — Еленой; не кровная, так хоть молочная мать великого князя носила то же имя, что и мать первого, равно как и последнего византийского императора — Константин XI был тоже рожден Еленой. В попечители великому князю назначили грека и одописца Георгия Балдани, камердинером со временем стал тоже грек, Дмитрий Курута. С годами Курута превратится в ближайшего товарища и поверенного Константина и будет служить ему с преданностью раба. Когда нужно было, чтобы другие не поняли, великий князь говорил с Куру-той по-гречески, а в конце писем великому князю Курута неизменно выводил два-три слова на родном языке {28} 28 Донесения графа Куруты цесаревичу Константину Павловичу: Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 728. Оп. 1. Е. х. 1026. Ч. 1.Л.60. .