Виктор Лопатников - Канцлер Румянцев: Время и служение

«Принялись за работу заплечные мастера. Лопухина поддалась обаянию ужаса: твердая до произнесения приговора, она не в силах была владеть собою, отваживаясь в то же время на напрасное сопротивление палачам. Один из них, сорвав с ее плеч платье, обнажил ее спину; другой — схватил Лопухину за руки, вскинул ее себе на плечи, и кнут засвистал в воздухе, исполосовывая тело несчастной кровавыми бороздами. Отчаянно билась истязуемая; вопли ее оглашали площадь, залитую народом… Полумертвую, обеспамятевшую от боли Лопухину палач спустил с плеч на помост, и над нею исполнили вторую часть приговора, бывшую, может быть, еще мучительнее первой. Сдавив ей горло, палач принудил несчастную высунуть язык: захватив его конец пальцами, он урезал его почти наполовину. Тогда захлебнувшуюся кровью Лопухину свели с эшафота. Палач, показывая народу отрезок языка, крикнул, шутки ради: “Не нужен ли кому язык? Дешево продам!!!”

Очередь была за Анной Гавриловной Бестужевой. Супруга замечательного дипломата, невестка министра, управлявшего как внешней, так и внутренней политикой всей России, уклончивая в своих показаниях на допросах, терпеливая в застенке, нашла способ и на эшафоте смягчить, по мере возможности, грозившую ей участь. В то время как палач снимал с нее верхнее платье, Бестужева, как рассказывают иноземцы, успела передать ему свой крест, золотой, осыпанный мелкими бриллиантами. Заплечный мастер понял, чего от него хотят. Со свойственным ему умением — легко опускать кнут при самом сильном размахе — он, сравнительно с Лопухиной, гораздо легче наказал Бестужеву» {48} 48 Семевский М.И. Путеводитель по XVIII веку// Русская старина. М.; СПб., 1996. С. 163. .

Впоследствии верховная власть во все большей мере вынуждена была идти по пути распределения благ, почестей, наград, упраздняя по отношению к дворянам жестокие меры принуждения. Безрассудное поведение монархов по отношению к тем своим подданным, кто составлял опору российскому престолу, порождало особое негодование в дворянско-помещичьей среде, что, в свою очередь, таило угрозу стабильности монархического режима. Манифестом о вольности дворянства (1762), а затем Жалованной грамотой (1785) высшее дворянско-помещичье сословие было наделено рядом исключительных прав и привилегий. Это отнюдь не стало стимулом к исполнению гражданского долга, к ревностному служению Отечеству. Привилегии всё в большей мере вступали в противоречие с интересами государства. Именно в силу этих обстоятельств Павел I со свойственным ему радикализмом отменил действие Жалованной грамоты, обязал дворян нести государственную службу, вернул право на телесные наказания для всех без исключения… При восшествии на престол Александр I восстановил статус-кво, однако вскоре убедился — на прежних основаниях российская государственность далее развиваться не может.

В высшем сословии менялась система ценностей, постепенно прививалось домашнее образование. Учили, однако, как придется. Когда дело касалось экстренных, особенно военных нужд, собственное неучастие в воинской службе возмещалось рекрутами из крепостных, поставками для армии продовольствия, амуниции. Армия пополнялась не из числа самых крепких и работоспособных крестьян. Даже зажиточные крестьяне имели возможность покупать рекрутов вместо своих детей. Продажа в рекруты была распространенным способом избавления от строптивого, «неугодного и развратного слуги». Таким образом, в армию попадали далеко не самые пригодные к воинской службе люди. Их обучение требовало немало времени и усилий. Не менее трудно формировался офицерский корпус, поскольку одной из привилегий дворян была свобода от обязательного прохождения службы, как гражданской, так и военной. По обычаям того времени дворянских отпрысков с юных лет в армию записывали «числиться, а не служить». Лишь для беднеющих дворян оставался единственно возможный путь подняться наверх: военная или статская (гражданская) служба. Получение чинов, орденов, званий, высоких жалований и окладов от одних требовало воинской смекалки, подвигов, от других — ежедневных, упорных бдений в канцеляриях и учреждениях.

Преодоление многоступенчатой Табели о рангах (1722) давалось нелегко и непросто. Наделенные природными способностями россияне, воспитанные в домашних условиях и обученные «чему-нибудь и как-нибудь», не всегда могли проявить себя там, где это требовалось. Они не обладали необходимым запасом знаний и опытом, которые не приходят в одночасье. Государственное образование и просвещение не поспевали за растущими нуждами экономики и управления. Россия, непрерывно ведущая войны, страна, где кипели страсти, проистекали бурные процессы и при этом велись масштабные хозяйственные преобразования, — оставалась привлекательным местом для европейцев: обедневших дворян, амбициозных военных, не востребованных инженеров и специалистов, мастеровых людей и просто для искателей счастья. Многих из них в России ожидали успех и удача, поскольку нужда в умелых, грамотных людях не ослабевала. Они находили себе применение, постепенно выстраивался их карьерный путь, кое-кто достигал высоких чинов и достойного положения в обществе. Известно, например, намерение лейтенанта Наполеона Бонапарта поступить на службу в русскую армию. Тогда не смогли только своевременно согласовать условия контракта.

И до, и после крушения Византии приток эмигрантов в Россию не ослабевал. Этому немало способствовали Петр I и Екатерина II. Разделы Польши в 1772-м, 1793-м, 1795 годах привели к тому, что в пределы России влились 1,5 миллиона польских евреев — вынужденных переселенцев. Князь Потемкин, реальный правитель России, не зная, чем их занять и как обустроить им жизнь, одно время планировал создать вооруженные полки и направить в Палестину с целью освобождения их «исторической родины» от сарацинов. Тем временем Екатерина предоставила этническим немцам, кому было тесно на германских просторах, возможность расселяться на наиболее плодородных российских землях. Революционные события во Франции вызвали новый небывалый приток эмиграции. Екатерина поначалу решила принимать всех, кто искал укрытия, затем, опасаясь проникновения «революционной заразы», распорядилась давать убежище только тем, кто под присягой подтверждал верность французской монархии. На самом деле в Россию прибывали не только подвергавшиеся гонениям французские аристократы. К ним присоединились и представители других, поверженных Наполеоном стран Европы. Готовить своих специалистов казалось делом трудоемким и хлопотным, а получать образование за границей могли позволить себе лишь единицы. Эти и многие другие обстоятельства сказывались на состоянии управленческого аппарата. Система работы, предполагавшая интенсивный документооборот, многочисленные согласования, определила не только рост численности чиновничьего аппарата. Разнообразие функциональных обязанностей, потребность в многочисленной армии писарей, протоколистов, копиистов формировали не лучшие бюрократические традиции. Управленческую среду разъедали карьеризм, угодничество, взяточничество. Канцелярская служба постепенно становилась потомственным занятием для низших служителей и чиновников.