Виктор Лопатников - Канцлер Румянцев: Время и служение

Известную роль в судьбе каждого оставили выдающиеся женщины, занимавшие видное место в политическом истеблишменте. Для Румянцева такой была великая княгиня Мария Федоровна, впоследствии супруга Павла I, императрица во вдовстве. Для Горчакова — великая княгиня Ольга Николаевна, сестра Александра II, королева Вюртембергская. При том брожении умов, какие окружали российский престол, их дружба с царственными особами служила духовной поддержкой, оберегала от наветов, нападок недоброжелателей. И Румянцев, и Горчаков слыли выдающимися представителями отечественной культуры, поддерживали тесные отношения с интеллектуалами, яркими выразителями общественного мнения как у себя в стране, так и за рубежом. Это немало способствовало разъяснению и продвижению целей и задач российской внешней политики.

Если относить дипломатию к «искусству достижения возможного», то служение и Румянцева, и Горчакова отмечено очевидными позитивными результатами и уберегло Россию от неизмеримо больших бед и потерь. Им приходилось проводить решения, противоречащие их личной гражданской позиции. Однако их высокая идейно-политическая нравственность и принципиальность могут служить вдохновляющим примером для поколений российских дипломатов и государственных деятелей. И Горчаков, и Румянцев от природы были наделены высоким эстетическим чувством, художественным вкусом, что выдвинуло их в ряды видных представителей национальной культуры. Подобно Румянцеву, Горчаков коллекционировал художественные произведения. Его живописное собрание по сей день хранится в Государственном Эрмитаже. В силу этих достоинств именам Румянцева и Горчакова должны быть предоставлены почетные места в пантеоне российской государственности, в почетной летописи дипломатии, в истории отечественной культуры.

Противостояние Наполеона и Александра I вылилось в драму мирового масштаба. В это действо были вовлечены народы, государства, монархи, правящая элита. Разрушены экономики государств, достояние, создаваемое столетиями, было принесено в жертву, как и неисчислимое количество человеческих жизней.

Великая армия Наполеона, как писали тогда, «расшиблась о русскую армию». «Сшибка» невиданных масштабов, которая произошла на пространствах России, привела к гибели сотен тысяч русских, французов, австрийцев, немцев, представителей других, больших и малых народов Европы. Годы потребовались для того только, чтобы захоронить останки погибших. Десятилетия в руинах стояли города. Поверив рапортам и заверениям, будто Москва после нашествия Наполеона быстро восстанавливается, Александр I пожелал увидеть это собственными глазами. Посетив в 1815 году город, осмотрев то, что от него осталось, самодержец пришел в ужас. Москва представляла собой огромное пепелище, по которому бродили утратившие кров жители. Раздача пожертвований у кремлевского крыльца обернулась страшной давкой. В ней погибли люди.

Сражения того времени были сопряжены с огромными потерями и жертвами. Изобретение огнестрельного оружия и снаряжаемых картечью разрывных снарядов сделало бесполезными щиты и доспехи, используемые прежде в бою холодным оружием. В большинстве случаев действовало правило: «Ранен — значит убит». Надежда на выживание после тяжелых ранений имела минимальные шансы. Медицина не обладала тогда средствами первой помощи и лечения огнестрельных ран, какие появились впоследствии. Потери измерялись не только жертвами, понесенными в ходе сражения, но и после него, поскольку редко кто выживал от полученных увечий. Боевые возможности войск усилило применение артиллерии. Используя разрывные снаряды, атакуя прямой наводкой, пушки наносили воюющим сторонам огромный урон. По этой причине Наполеон, да и не только он один, некоторые битвы по характеру протекания называл резней. Такой исход, к примеру, имело сражение, которое произошло в конце января 1807 года при Прейсиш-Эйлау «Битва при Эйлау немало стоила обеим сторонам, не принеся никакого результата. Это было одним из тех неопределенных сражений, в которых одни топчутся на месте, а другие бросаются в бой без всякого плана; мне следовало выбрать другое поле битвы» {171} . В этой резне установить победителя было практически невозможно. Более пятидесяти тысяч мертвых и раненых покрывали снежные поля. Только отступление русских с поля боя к Кенигсбергу послужило поводом говорить о победе французов, хотя Наполеон в душе так не считал. В том сражении он потерял почти половину своего войска, более десяти своих генералов.

Все последующие битвы по числу потерь мало чем отличались от предшествующих. На территории одной только России в 1813 году из-за невозможности захоронить иным способом в течение всего года сжигали тела погибших: в Минской губернии 48 903 трупа; в Московской — 49 754; в Смоленской — 71 733; в Виленской — 72 203; в Калужской — 1048… О тех же, кого удалось захоронить, известна только общая цифра—100 тысяч человек.

В научной и художественной литературе многократно описаны события, связанные с Бородинской битвой, сдачей неприятелю Москвы и испепеляющим пожаром, который на 90 процентов уничтожил город, об огромном уроне, понесенном отступающей армией Наполеона… В эпопее 1812 года было немало и другого, трагического и героического. Например, битва при Малоярославце 12 (24) октября 1812 года. Небольшой городок восемь раз переходил из рук в руки… В той резне потери были равными… Городок к исходу дня на какое-то время остался в руках французов. Но именно там, при Малоярославце, был навсегда утрачен прежний боевой дух наполеоновской армии. Так сражаться и побеждать, как прежде, ей уже было не суждено. Сам Наполеон там едва не попал в плен к казакам Платова. После этого эпизода он решил всегда носить при себе яд на случай непредвиденного для себя исхода.

Немалые потери армии Наполеона в России, как, впрочем, и русских войск, были понесены под воздействием невыносимого климата и условий обитания: бездорожья, разоренного жилья, отсутствия продовольствия и фуража. «Шестой стихией Восточной Европы» называли грязь. При осмотре освобожденного Вильно Александра I ожидала такая картина: «Город был переполнен ранеными и больными. На всех главных улицах были разведены большие костры для уничтожения миазмов и очищения воздуха. Госпиталь в Базилианском монастыре представлял наиболее ужасающую картину: 7500 трупов были навалены друг на друга по коридорам, подобно грудам свинца; разбросанные трупы валялись всюду и в других помещениях; все отверстия разбитых окон или стен были заткнуты руками, ногами, туловищами и головами мертвых, чтобы предохранить живых от доступа холодного воздуха. И в этих помещениях, наполненных зловредными испарениями, лежали несчастные больные и раненые, обреченные на гибель» {172} .