Сергей Капков - Королевы смеха. Жизнь, которой не было?

– Знаете, Лиза, я для вас напишу роль.

– Никакой вы роли не напишете… И вообще – не напишете.

– А вот напишу – на пари. Необыкновенная будет роль. Вот вы играете сейчас Журочку, а я вам напишу роль старой злой ведьмы. И у этой старой ведьмы будет внучка пионерка. А пионерку будете играть вы… – сказал он, обращаясь к другой актрисе, пришедшей с ним.

– Ну, разве наши режиссеры дадут мне играть пионерку? Скажут – не подхожу по росту.

– А я их перехитрю – режиссеров… Вы будете каждый день подрастать на два сантиметра, – и опять спрятал улыбку в свой дрожавший от смеха кулак.

И непонятно было – серьезно или шутя говорит он о будущей пьесе…

Прошло немногим больше недели – и пари было выиграно. Поздно вечером он, торжествующий, появился у нас и, вытащив из кармана пальто объемистый сверток листов, исписанных полудетским, но четким почерком, громогласно заявил:

– Выиграл… Вот вам и пьеса!

На следующее утро она была вручена А. А. Брянцеву. Так родилась первая пьеса Евгения Шварца – «Ундервуд». А наша тюзовская сцена в античном полукруге зрительного зала стала местом «театральных крестин» одного из талантливейших советских драматургов. Между прочим в пьесе действовала неуклюжая, маленькая, гаденькая старушонка Варварка, которая не щиплет девочку, а только щипками ее воспитывает. Она ласково-ласково ей льстит, говоря, что у нее «лицо симпатичное – беспардонное у нее лицо». Режиссер Б. В. Зон и художник М. А. Григорьев выстроили на сцене ТЮЗа самый настоящий дом. Два этажа. Действующие лица могли входить на сцену, как им было угодно – и прямо из зрительного зала, и по лестницам, и даже, если надо, вскарабкиваться по водосточной трубе. Эту сказку играли первоклассные артисты: пионерку играла знаменитая Капа Пугачева, первая из прославленной четверки тюзовских травести. Студентов играли Н. К. Черкасов и Б. П. Чирков. Злую Варварку играла Е. А. Уварова (автор исполнил данное ей обещание). Двух девочек – А. А. Охитина и Е. Р. Ваккерова. Часового мастера играл молодой Л. С. Любашевский и, наконец, самого злого и преступного симулянта, на колесиках ездившего как «безногий» и быстро вскарабкивавшегося на второй этаж, когда его никто не видит, играл В. П. Полицеймако.

А драматург продолжал шутить и смеяться. Он мало интересовался тем, как работают актеры и режиссер. Он доверил театру пьесу и ждал – ему было самому интересно увидеть в первый раз свою пьесу на сцене…»

Это был 1929 год. В роли Варварки в «Ундервуде» Елизавета Уварова доказала, что так же, как перевоплощается она в чудесных девочек, актриса может перевоплощаться и в старух. Ее Варварка – это была героиня скандала в коммунальной квартире, в трамвае, в очереди, и вместе с тем злая, страшная сказочная мачеха. «Опять она выросла! – «скрипела» Варварка. – Я ее вымеряла, я ее высчитала… я еле-еле отскандалила, чтобы приказчик ровно восемнадцать сантиметров отрезал. А она возьми, да и вырасти на четыре пальца…» Образ этот был и смешон, и страшен. Характерно, что при создании роли Варварки Уварова активно искала, чем же живет и дышит эта неприятная особа. И нашла. Наделила ее страстным обожанием брата-инвалида. Это глубокое чувство Варварки помогло актрисе нащупать основной стержень роли при построении тонко разработанного, сценически выразительного образа.

Забавно, что за это некоторые критики упрекнули Уварову в чрезмерном увлечении «достоевщиной», не совсем понятной детскому зрителю.

Елизавета Уварова состоялась как актриса. Без ролей она не скучала, в 30-е годы начала преподавать в Театральном институте, стала доцентом. Сама ставила спектакли в Совхозно-колхозном театре. Начала сниматься в кино.

Все годы Елизавета Александровна неистово самообразовывалась. Она читала, скупая книги пачками. Она в совершенстве выучила французский язык и всегда была в курсе новинок французской литературы. Она дружила с писателями и поэтами, была близкой подругой семьи Михаила Зощенко. Постоянно ходила на все театральные премьеры и в кино, особенно если привозили зарубежные картины.

В 1926 году в ТЮЗ пришел юный, обаятельный, необычайно подвижный Борис Чирков. Он только что окончил Институт сценических искусств, подрабатывал по ночам грузчиком в порту, был полон сил и никогда не унывал. Чиркова заметили еще в студенческих постановках, где он со своими сокурсниками – Николаем Черкасовым и Павлом Березовым – создал блистательный комический номер «Пат, Паташон и Чарли Чаплин», где выступил в образе Паташона.

Елизавета уже была свободна после первого не очень счастливого романа с режиссером Евгением Гаккелем. С Чирковым они сразу полюбили друг друга и стали жить вместе в гражданском браке. От Уваровой он перенял безумную страсть к книгам, и вскоре все ленинградские букинисты знали его как человека, который, не жалея денег, приобретал редкие книги. Более того, коллеги молодой пары заметили, как вырос культурный уровень Бориса, как вчерашний деревенский подросток на глазах становился современным городским интеллигентом.

Они прожили вместе более десяти лет. В эти годы в жизнь Бориса Чиркова ворвалось кино, и фильм «Юность Максима» сделал его не просто советской кинозвездой, а актером государственного масштаба. Его вместе с Лизой стали приглашать на правительственные банкеты, выделять путевки в престижные санатории в Крыму и на Кавказе. В одну из таких поездок молодые актеры оказались на пафосном пиршестве, где во главе стола восседал сам Сталин. Министры, военачальники, промышленники поднимали восхваляющие тосты в адрес отца народов. Спустя какое-то время Уварова узнала, что почти все они арестованы. С этого дня в ее душе навсегда поселился страх. Она панически боялась сказать или сделать что-то не то, непроизвольно начинала пресмыкаться перед важными чиновниками, начальниками и парторгами. Порой доходило до смешного. В очередном санатории, где жили «заслуженные коммунисты», Елизавета Александровна боялась лишний раз выйти в туалет, который находился в конце длиннющего коридора, лишь бы не попасть на глаза соседям по этажу.

В 1938 году за создание образа коммуниста Максима Бориса Чиркова наградили орденом Ленина и… квартирой в Москве. Узнал он об этом случайно. Бориса Петровича в числе других актеров пригласили выступить в Большом театре на торжественном концерте, посвященном очередному съезду ВЛКСМ. Приехав в Москву за несколько дней до концерта, Чирков поселился в гостинице «Москва». Там у него случился бурный роман с балериной из кордебалета. Возвращаться в Ленинград больше не хотелось, но Борис Петрович понимал, что нужно объясниться с Лизой…

На вокзале Чиркова уже поджидали трое в штатском: «Вам придется проехать с нами». По дороге актер успел подумать о самом худшем, но обнаружил, что везут его в Кремль. Через несколько минут Чирков оказался в кабинете председателя Совета народных комиссаров СССР Вячеслава Молотова. «Нехорошо, Борис Петрович, оказаться в Москве и даже не попытаться встретиться со своим родственником», – воскликнул хозяин кабинета. Актер даже не сразу вспомнил, что его мать была племянницей Молотова. После этой встречи Чирков и получил квартиру в столице.