Бьёрн Хеммер - Ибсен. Путь художника

Мы не встречаем никакого упоминания о матери Гедды. Несомненно, на Гедду наибольшее влияние оказал отец с его понятиями о мужестве и воинской доблести. Она, можно сказать, взяла отца с собой в свою новую жизнь. Портрет генерала Габлера висит в ее комнате на самом видном месте. Именно эта комната и становится убежищем Гедды, где она может остаться наедине с теми немногими вещами, которые привезла из дома: портретом отца, пианино и отцовским ящичком для оружия. На этой комнате лежит отпечаток прошлого Гедды и ее стремления убежать от реальности — обратно в ту жизнь, которую она вела в доме Габлера.

Ибо в реальности отца больше нет, а сама она, без сомнения, была «понижена в статусе» по сравнению с прежней жизнью. Она вздыхает о скаковых лошадях, о лакеях, одетых в ливреи, и о том, как она блистала «в избранном кругу». Аристократическое происхождение и жизненная философия Гедды определяют ее поведение — она продолжает вести себя как дочь генерала Габлера, а трудолюбивый супруг профессор и его присные во многом ей потакают. Они действительно сделали многое, приобретя и обставив новый дом — великолепную виллу в западной части университетского городка, принадлежавшую вдове государственного советника Фалька. Ибо, как признается сам Тесман, он не решился бы предложить Гедде жизнь обычной представительницы мелкой буржуазии.

С первой же минуты пребывания в новом доме Гедда начинает борьбу за власть и территорию. Она ощущает себя в изгнании, в чуждой обстановке, среди людей, которых она не знает. Она делает отчаянную попытку стать хозяйкой, «отвоевать себе место» — как в психологическом, так и в буквальном смысле. Как настоящий военный стратег — и под пристальным взором генерала с портрета, — начинает она боевую кампанию, стремясь первым делом устрашить врага. Даже от Бракка, которого она изначально считает союзником, ей приходится защищать свою территорию. Она делает это, как подобает воину, — с оружием в руках, то есть с пистолетом генерала Габлера. Пистолет останется тем аргументом, который она всегда предъявляет, когда кто-то или что-то угрожает нарушить ее границы.

Выражение «быть хозяином в собственном доме» приобретает для Гедды особую значимость. Новый дом и новые люди, с которыми нужно выстраивать отношения, сразу вызывают в ней острую антипатию. Но борется она с ними не только за власть и за территорию. Ибо этот дом и эти люди олицетворяют собою ту пустоту, что поселилась в ней во время долгого, смертельно скучного, удручающего свадебного путешествия. Она борется в первую очередь за то, чтобы сохранить контроль над своей внутренней жизнью, над своим психическим состоянием.

Таким образом, дело не только в том, что она лишилась прежнего социального статуса. Проблема также и в ней самой — в одиночестве, которое овладело ею. В душе у Гедды властвуют боль, отвращение, чувство пустоты и бессмысленности жизни. Мысли о ребенке, которого она носит, вызывают у нее лишь протест. Она не принимает новую, насущную реальность, которая требовательно заявляет о себе.

Гедда отчаянно сопротивляется этой реальности, стремящейся ее поглотить. Она самоутверждается как генеральская дочь и старается подчинить все вокруг своей собственной воле. Бракку она признается, что ее можно назвать кем угодно, только не счастливой женщиной. Единственное занятие, к которому она расположена, — умирать от скуки.

В комментариях Ибсена к этой драме часто варьируется одна и та же мысль: «По-видимому, проблема Гедды заключается в том, что в мире так много возможностей для счастья, но она не способна увидеть их. Ее трагедия — в отсутствии цели жизни».

В этой драме присутствует также интимность совершенно иного рода. Именно с ней Гедда неожиданно сталкивается в тесмановском окружении — именно с ней она абсолютно не может бороться. В обыденном мире мелкой буржуазии все вращается вокруг повседневной семейной жизни — вокруг тетушкиных забот, проблем с деньгами, социальной и профессиональной карьеры, радости по поводу скорого прибавления и просто таких вещичек, как пара поношенных, вручную вышитых туфель.

Все это начинает давить на Гедду с первой же минуты, когда она переступает порог своего нового дома. Она чувствует, что задыхается от всей этой интимности, которая обволакивает ее, угрожая ее независимости своим «липким» теплом. Беременность вполне естественно превращает ее в объект сердечной опеки всех Тесманов. Она же, со своей стороны, видит лишь смехотворность и примитивность своего нового окружения: «Все эти мизерные условия, в которые я попала. Это они делают жизнь такой жалкой, прямо нелепой».

Она не может понять, что те, кого она так презирает, имеют перед ней преимущество — умение жить. Она ссорится с членами своей новой семьи и замечает лишь то, что они угрожают ее независимости. Когда она вынуждена открыть им еще одну сторону своей сокровенной жизни, она в отчаянии восклицает: «Во что я ввязалась!»

Ненавистный мир мелкой буржуазии, от которого она пытается защититься, сохраняя дистанцию, и который она пытается контролировать, не поддается ей. Люди из этого мира и не подозревают, какая драма разыгрывается в душе у Гедды. Не подозревает об этом и Tea — типичная представительница мелкой буржуазии, беглая жена управляющего имением Эльвстеда и бывшая возлюбленная Йоргена, которая была в течение всех последних лет преданным другом и моральной опорой Лёвборга.

Планы Бракка по созданию своеобразного треугольника в доме Тесманов оказываются под угрозой с появлением Лёвборга. Только эти двое мужчин, борющиеся за место в жизни Гедды, и догадываются о том, что с ней творится на самом деле. Догадливость Бракка довольно опасна для Гедды. Она понимает это в один прекрасный день, когда Бракк почти приказывает ей закрыть двери перед оскандалившимся Лёвборгом.

Бракк хочет единолично обладать Геддой и устранить любое вмешательство в их отношения. Когда Гедда это осознает, любезная улыбка гаснет у нее на губах, и она произносит задумчиво: «…ты, пожалуй, опасный человек, если дойдет до дела».

Лишь теперь она начинает оценивать, насколько опасен для нее этот человек.

Он сбросил маску учтивого джентльмена, и в голову ей закрадывается леденящая мысль о том, что ей еще повезло, что руки Бракка не сомкнулись у нее на шее. Гедде предстоит куда более опасная борьба, чем борьба против Тесманов, которую она вела до сих пор.

В третьем действии у Гедды появляется новый противник, и ей приходится сражаться на нескольких фронтах одновременно. Сначала она защищалась от тирании интимности, которую ей навязывает тесмановский круг, и беременность представлялась ей частью этой угрозы. Но поле борьбы внезапно расширяется, когда Tea приносит в дом новость об Эйлерте.