Леонид Млечин - Нож в спину. История предательства

— Национальная революция, провозглашенная маршалом Петеном, — говорил министр по делам молодежи, — нуждается в энтузиазме и чистоте молодежи! Сегодня наши дети создают новую цивилизацию.

Маршал Петен 11 октября 1940 года обратился к французам по радио, призвав их к сотрудничеству с Германией. Маршал поехал на поклон к Гитлеру. Фюрер не считал Петена серьезным партнером — тот слишком стар. Но маршал делал все, что требовал от него фюрер. По его приказу правительство всячески помогало германской военной машине, отправляло в Третий рейх стратегически важное сырье и посылало молодых французов работать на немецких заводах.

Победа над Францией оказалась для Гитлера весьма выгодной. Германия ограбила Францию, с сорокового по сорок четвертый выкачала из нее имущества почти на восемь миллиардов рейхсмарок. Вермахт получил триста с лишним тысяч французских винтовок, пять тысяч артиллерийских орудий, четыре миллиона снарядов, две с лишним тысячи танков. К марту сорок четвертого почти половина артиллерийского парка вермахта была иностранного производства, в основном французского.

Немцы захватили запасы полезных ископаемых, необходимых для военного производства, прикарманили французские валютные резервы. Французские фирмы поставляли Германии товары, а расплачивались за них местные банки. Потом они выставляли счет Рейхсбанку. Но Берлин не платил по счетам. Это было чистой воды ограблением.

За всю войну Германия получила две с половиной тысячи самолетов из Франции и около тысячи из Голландии. Но производительность труда во Франции была очень низкой, на авиационных заводах — вчетверо ниже, чем в Германии. Поэтому важнее была не сама французская промышленность, а рабочие, которых отправляли в Германию.

Германия удерживала два миллиона французских военнопленных. Постепенно их заменяли французами, которые добровольно отправлялись в Германию исполнять трудовую повинность. Правительство Петена выменивало пленных на французских же рабочих в пропорции один к трем.

— Послушайте человека, который любит вас как отец, — обращался к согражданам маршал Петен. — Мне нужно доверие ваших сердец и ваших умов, чтобы вместе победить. Сообща мы всё преодолеем.

Католическая церковь поддержала маршала. Кардинал Жерлье радостно восклицал:

— Работа, семья, отечество — эти три девиза Виши являются и нашими девизами. Маршал Петен — это Франция, Франция — это Петен!

Представилась возможность вернуться в старую добрую Францию, такую, какой она была до отделения церкви от государства, до изгнания церкви из школы и общественной жизни. Католический поэт Поль Клодель удовлетворенно писал в те дни: «Франция освобождена от ига антикатолической партии — профессоров, адвокатов, евреев и масонов».

Епископ Гренобля произнес проповедь, в которой заклеймил «франкмасонов и другую враждебную силу, не менее вредоносную, — евреев».

Французские националисты так охотно служили немцам.

Единство взглядов вело за собой единство действий. Двадцать тысяч французов вступили добровольцами в дивизию СС «Шарлемань», некоторые из них за свои подвиги на Восточном фронте удостоились Железного креста. В Виши сформировали «Легион французских волонтеров против большевизма», который отправился в Советский Союз воевать вместе с вермахтом против Красной армии.

Легион возглавил полковник Роже Лабонн, о котором писатель-националист Пьер Дриё ла Рошель записал в дневнике: «Полковник малообразован и страдает манией величия». Командир добровольческого легиона с немецким крестом на кителе позировал перед кинокамерами:

— На нас серые мундиры, но мы не немцы! Наши дети сражаются за наши, французские, идеалы. Добровольческий легион — это прообраз нашей будущей армии. В нашем легионе молодые французы сражаются против большевизма.

Немцы всячески пропагандировали помощь французов вермахту. В кинохронике показывали, как Гитлер вручает орден французскому летчику, который сбил сотый британский самолет. Окружение маршала Петена призывало сограждан внести свой вклад в борьбу против англосаксонской агрессии и варварского большевизма.

— Тот, кто приник ухом к микрофонам и слушает лондонское радио, говорит нам: мы не патриоты, потому что мы вместе с Германией и потому что мы признали поражение в войне, — ораторствовал главный пропагандист правительства в Виши. — Но мы реалисты. Мы хотим восстановить Францию. Французскими методами и с французскими лидерами. А вы поете с чужого голоса. Это вы — не патриоты!

Германия не спешила подписывать мирный договор, поэтому французам пришлось оплачивать все расходы оккупационной администрации. Они платили за содержание немецких гарнизонов на своей территории, за строительство военных аэродромов и баз подводных лодок, которые действовали в Атлантике. Французы платили примерно двадцать миллионов рейхсмарок в день — на эту сумму содержались не только оккупационные войска, но и карательные органы — гестапо и полиция безопасности.

Иначе говоря, гауптштурмфюрер СС Клаус Барби ловил и уничтожал руководителей Сопротивления за французские же деньги.

Сотрудники государственной тайной полиции ходили в штатском. Вместо удостоверения предъявляли жетон, на одной стороне которого красовался орел, сжимавший в когтях свастику, на другой — личный номер. В лионском горотделе гестапо служили двадцать пять офицеров. Сила гестапо заключалась не в количестве штатных оперативников и следователей, а в обилии добровольных доносчиков — людей, умеющих вынюхивать и подслушивать, охотно следивших за своими соседями.

Все любители слухов, сплетен, все, кто ненавидел соседей или завидовал им, а также скучающие, но активные пенсионеры, женщины, озабоченные чужим процветанием, нашли свое место в этой армии осведомителей и регулярно докладывали сотруднику гестапо все, что им становилось известно.

Это занятие соответствовало умонастроениям доносчиков, они получали удовольствие, избавляясь от неприятных им людей. Абсолютное большинство делало это, не получая денег, просто из ненависти к соседям или коллегам, из желания сделать им гадость. Деньги платили в особых случаях. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер следил за тем, чтобы в подведомственных учреждениях не было перерасхода средств.

Первыми борьбу с оккупантами начали иностранные рабочие — в основном поляки, а также отчаявшиеся немецкие эмигранты, испанцы, бежавшие от Франко, и бывшие бойцы интернациональных бригад. 21 августа 1941 года в Париже прямо на станции метро был застрелен первый немецкий офицер. Это стало началом вооруженной борьбы.

Против партизан действовали гестапо и французская полиция, служившая оккупационному режиму. Они успешно внедряли осведомителей в партизанские отряды. Облавы приобрели массовый характер. В марте 1943 года в одну ночь было арестовано восемьдесят партизан — это был тяжелый удар.