Виктор Еремин - Тайны смерти русских писателей

Встреча Натальи Николаевны и Дантеса в доме Полетики является одним из запутаннейших эпизодов в судьбе Пушкина и непреодолимым камнем преткновения в пушкиноведении. Более того, именно через этот эпизод мы невольно убеждаемся и в том, что Пушкин был серьезно сбит с толку ложью жены, и в том, что в течение 200 лет пушкиноведение развивалось на основе фальсифицированной информации, полученной от вдовы поэта и его друзей. Пушкиноведы обычно говорят о следующих «совершенно верных» данных: 1) встреча состоялась; 2) Идалия Григорьевна коварно заманила Пушкину к себе, а сама уехала, оставив женщину наедине с Дантесом; 3) во время встречи Дантес выхватил пистолет и грозил покончить с собой; 4) на крики Натальи Николаевны в комнату вбежала ни о чем не подозревавшая маленькая дочка Полетики, и Наталья Николаевна удалилась, воспользовавшись замешательством Дантеса.

Как правило, упускается важнейшая запись дочери Натальи Николаевны от второго брака Александры Петровны Араповой (Ланской) (1845–1919) о том, что вспоминала ее мать: «… сколько лет прошло с тех пор, а я не переставала строго допытывать свою совесть, и единственный поступок, в котором она меня уличает, это согласие на роковое свидание…» То есть все обвинения Полетики в коварстве и в том, что она заманила несчастную жертву, летят в тартарары. Но призналась в этом уже вдова, мужу же Наталья Николаевна лгала не моргнув глазом о том, что ее заманили.

А дальше начинается океан путаницы, домыслов и гаданий. Это при том, что для понимания причин дуэли и гибели Александра Сергеевича именно данный случай является чуть ли не главенствующим.

Во-первых, уже много лет идет спор: сколько было встреч Дантеса и Натальи Николаевны в доме Полетики — одна или две?

Если две, то жену Пушкина на обе встречи Полетика заманила обманом или на вторую она пришла по собственной воле? Сторонники первого варианта выставляют супругу поэта вообще круглой дурой. Если придерживаться второго варианта, то она оказывается явным провокатором гибели мужа, коварной и бессмысленной женщиной.

Если признать, что встреча была одна, то дата этой встречи неизбежно рассыпает в пух и прах целые системы и концепции пушкиноведения.

Первоначально и долгое время бытовала версия Араповой, утверждавшей, что встреча эта состоялась за несколько дней до дуэли, в 20-х числах января 1837 г., и послужила главным поводом для отправления Геккеренам вздорного письма, спровоцировавшего дуэль.

Многолетние исследования позволили пушкиноведам отказаться от этой версии. В 1963 г. Михаил Иванович Яшин, автор знаменитой работы «Хроника преддуэльных дней» и других исследований, неопровержимо доказал ложность целого ряда заявлений Араповой и поставил под сомнение время свидания Дантеса и Пушкиной.

Позднее современная исследователь Стелла Лазаревна Абрамович датировала это свидание 2 ноября 1836 г….

Но все это опять пустые разговоры. И наиболее четко разъяснил такую точку зрения академик РАН, не пушкиновед — экономист Николай Яковлевич Петраков:

«Да, воистину нужно быть очень простодушной женщиной, чтобы наворотить такое и думать, что ей поверят, особенно муж.

Попробуем сначала разобраться в мелочах. Входит Натали в квартиру Полетики. Со своим ключом? Маловероятно, хотя чем черт не шутит. Предположим, открывает ей дверь прислуга или гувернантка. Последняя должна быть в курсе замысла хозяйки и иметь от нее инструкции, ибо надо не только встретить гостью, принять от нее верхнюю одежду, но и проводить в апартаменты, где затаился Дантес. Итак, гувернантка выполнила свою миссию и оставила участников свидания наедине. Откуда же вдруг появляется свободно разгуливающая по квартире дочь Полетики, которой, кстати сказать, в 1836 году исполнилось только три года? А где же гувернантка, обязанная оберегать конспиративную встречу? Что-то слабо верится в эту абракадабру. А пистолет! Смехотворно грозить убить себя в чужой квартире из-за того, что женщина не желает отдаться «здесь и сейчас». Дантес был достаточно опытным ловеласом, чтобы использовать руки и губы, а не размахивать пистолетом» [156] Петраков Н. Я. Последняя игра Александра Пушкина. М.: Экономика, 2003. .

С. Л. Абрамович пришла к выводу, что именно после случившегося в доме Полетики скандала барон Геккерен перешел от просьб к угрозам и состряпал знаменитый пасквиль. Якобы это была злобная месть за болезнь Дантеса. С 20 по 27 октября француз и в самом деле серьезно болел, отчего сильно похудел. Предполагают, что именно тогда посланник заявил, что сын его умирает по причине любви к Наталье Николаевне и умолял ее спасти молодого человека, сбежать с ним за границу. Версия чрезвычайно сомнительная, известная нам из источников, связанных исключительно с женой Пушкина.

Исследователи (российские почти все) подвергают великому сомнению заявление Геккерена на следствии уже после гибели Пушкина: «Она (Пушкина) сама может засвидетельствовать, сколько раз предостерегал я ее от пропасти, в которую она летела; она скажет, что в своих разговорах с нею я доводил свою откровенность до выражений, которые должны были ее оскорбить, но вместе с тем и открыть ей глаза; по крайней мере, я на это надеялся». Почему-то считается, что таким образом посланник, «опытный и коварный дипломат, старался не рисковать и готовил себе на будущее алиби». Отчего-то мало кто пытается взглянуть на эту историю с иной стороны: что, если Геккерен говорил правду, а лгала Наталья Николаевна, дабы представить себя мужу невинной овечкой, а отругавшего же ее посланника — злобным монстром?

О реакции Дантеса на вызов и на откровения Натальи Николаевны с супругом, о чем он узнал из записок Геккерена, известно из его письма посланнику от 6 ноября 1836 г.:

«Мой драгоценный друг, благодарю за две присланные тобою записки. Они меня немного успокоили, я в этом нуждался и пишу эти несколько слов, чтобы повторить, что всецело на тебя полагаюсь, какое бы решение ты ни принял, будучи заранее убежден, что во всем этом деле ты станешь действовать лучше моего.

Бог мой, я не сетую на женщину и счастлив, зная, что она спокойна, но это большая неосторожность либо безумие, чего я к тому же не понимаю, как и того, какова была ее цель. Записку пришли завтра, чтоб знать, не случилось ли чего нового за ночь, кроме того, ты не говоришь, виделся ли с сестрой (Екатериной Гончаровой. — В. Е .) у тетки (Е. И. Загряжской. — В. Е.) и откуда ты знаешь, что она призналась в письмах.

Во всем этом Екатерина — доброе создание, она ведет себя восхитительно».

Некоторые исследователи делают выводы, что примерно с этого времени, немногим раньше, Екатерина Николаевна сознательно стала шпионить за Пушкиными в интересах Дантеса. Зачем это было нужно Геккеренам, понять сложно. Но вот шпионила, и все тут!