Орландо де Руддер - Альфред Нобель

В 4 часа утра он бросился в лабораторию. В результате смешивания двух веществ образовалась желеобразная масса. Когда, несколькими часами позже, пришёл его ассистент Ференбах, Нобель показал ему то, что он назвал пластичным динамитом. Конечно, новый продукт нужно было ещё усовершенствовать — Нобель и Ференбах провели 250 лабораторных опытов, прежде чем начать производственные испытания пластичного динамита.

В 1876 году новый динамит был запатентован. Он был гораздо мощнее нитроглицерина, не реагировал на удары и как нельзя лучше подходил для подводных взрывов. А вдобавок и стоил гораздо меньше. Нобель продавал его под самыми разными названиями: «Динамит Экстра», «Динамит Экспресс», «Взрывчатый желатин», «Саксонит» и «Геленит». Названия варьировались в зависимости от того, каким был состав этого вещества и для каких целей оно могло использоваться. В течение нескольких следующих лет динамит значительно потеснил остальные взрывчатые вещества и стал самым популярным из эксплозивов.

Качества нового динамита покорили даже того, кого Альфред Нобель в шутку называл «прославленным адвокатом пироксилина». В 1884 году Абель — а эта ироничная характеристика относилась именно к нему — публично заявил, что новое взрывчатое вещество является «со всех точек зрения самым совершенным из всех известных». Комиссия, членом которой он был, в том же году разрешила использование этого вещества на территории Англии.

Сорокалетний Нобель вполне мог гордиться прожитой им жизнью. Он изобрёл взрыватель, который облегчил использование нитроглицерина, затем создал динамит и, наконец, усовершенствовал своё изобретение, в результате чего мир узнал о пластичном динамите. Он жил в любимом городе и проводил свои опыты в собственной лаборатории. Конечно, он по-прежнему много ездил по миру, рекламируя свой товар, основывая новые предприятия, разыскивая новые рынки сбыта. Он был богат и знаменит. Другими словами, у него были все основания считать себя счастливым и самостоятельным. Но это значило бы, что он перестал быть меланхоликом.

Эта черта его характера достаточно полно выразилась в его письме к Эдле, жене его брата Людвига: «Как мы всё-таки не похожи друг на друга! Вы, окруженная любовью, радостью, пульсирующей жизнью, заботящаяся и принимающая заботу других, любящая и любимая, погруженная в море счастья, — и я, дрейфующий без руля и ветрил, подобно покинутому командой кораблю, а может быть, и щепке от корабля, который потерпел крушение, щепке, с которой судьба делает всё, что ей заблагорассудится, я, не знавший счастья в прошлом и не надеющийся обрести его в будущем, недовольный собой (а самодовольство так облегчает жизнь!), абсолютно одинокий, без семьи, в которой мы существуем после нашей смерти, без друзей, которым можно было бы излить сердце, и врагов, на которых можно было бы излить свою желчь, и вместо этого всего обладающий критическим рассудком, безжалостно разоблачающим всякую слабость и грязь — во всём их подлинном уродстве».

И в то же время Нобель обладал неудержимой энергией. Его смиренное отчаяние, которое испытывает человек, не надеющийся на какие-то перемены в своей личной жизни, не мешало ему творить, начинать новые дела и реорганизовывать старые предприятия. Лаборатория на авеню Малакофф вскоре оказалась слишком тесной для его активности. Нобель искал другое, более просторное помещение, в котором он мог бы продолжить свои изыскания. И наконец нашёл — в городке под названием Севран.

Он устроился в имении, расположенном неподалёку от вокзала. В наши дни там располагается мэрия Севрана: время меняет многое и даже способно перемещать центр города. Лаборатория Нобеля находилась в некрасивом здании с массивными металлическими решётками на окнах. Любопытно, что в 1890 году он сдал часть этого здания физиологу Иохансону, который проводил там опыты по переливанию крови. Эксперименты окончились провалом, но исследованиями Йохансона интересовался Карл Ландштейнер (1868–1943), который пришёл к выводу о существовании групп крови, благодаря чему переливание крови стало медицинской реальностью. В 1930 году за своё открытие Ландштейнер получил Нобелевскую премию.

В этот период Альфред Нобель познакомился со многими крупными промышленниками. Один из них, Шнейдер-сын [25] Генри Шнейдер (1840–1898) — представитель второго поколения знаменитой семьи Шнейдеров. Юджин (1805–1875) и Адольф (1802–1845) построили литейные заводы в Крёзо. Там в 1838 году был построен первый паровоз. Что касается Генри, то он работал примерно в той же области и, кроме того, занимался производством оружия. Наверное, это и было одной из причин его знакомства с Нобелем. , вспоминал впоследствии, с каким удивлением он слушал слова Нобеля, адресованные небольшой группе собеседников: «Чтобы добиться мира, недостаточно усовершенствования оружия, увеличивающего его мощь. Ограниченность возможностей взрывчатых веществ — лишь доказательство этому. Нужно сделать так, чтобы смерть стала для простого населения настолько же реальной, насколько она реальна для солдат на фронте. Подвесьте этот дамоклов меч над головой каждого и вы увидите, как свершится чудо: все войны тотчас же прекратятся, когда появится бактериологическое оружие [26]».

«Апостол мира» Нобель продолжал просчитывать все варианты прекращения военного безумия.

Нобель выбрал Севран в качестве своей резиденции совсем не случайно и даже с умыслом. Государственное управление мануфактур долго искало в окрестностях Парижа уединённое место для постройки порохового завода и наконец остановило свой выбор на Севране. Так что завод Буше, самый крупный из существовавших тогда на территории Франции пороховых заводов, находился по соседству с новой резиденцией Нобеля.

Севран был очень удобным местом для постройки такого предприятия. Высокопоставленные чиновники Центрального управления мануфактур могли легко туда попадать и присутствовать при многочасовых опытах, а потом возвращаться к исполнению своих парижских обязанностей. Кроме того, это было уединённое место, а практика производства взрывчатых веществ показала, что этим требованием при выборе места для постройки завода пренебрегать нельзя. В течение века произошла не одна ужасная катастрофа. Достаточно вспомнить о взрыве на мануфактуре в Сен-Жан-Д’Анжели в 1820 году, в результате которого было разрушено не только само предприятие, но и находившиеся в его окрестностях здания.

Завод в Севране был построен инженером Ми-руаром [27]. Этот завод был примечателен тем, что находился не на берегу реки, то есть работал не от энергии движущейся воды. Заводы, которые из-за использования на них этого вида энергии напоминали хлебоперерабатывающие предприятия, называли даже «водяными мельницами». Завод, построенный Мируаром, был первым, работавшим на энергии пара.