Дмитрий Кузнецов - Бетанкур

Хуан де Вильянуэва разбил напротив Прадо Королевский ботанический сад, построил астрономическую обсерваторию, реконструировал Пласа Майор в Мадриде, спроектировал здание Академии истории и церкви Кабальеро де Грасиа. Принимал активное участие в реставрации отдельных частей Эскориала, например, в королевском парке построил Домик принца и Домик инфанта. Хуан де Вильянуэва — автор Касита дель Принсипе в Эль-Пардо. Поэтому не случайно Карла III впоследствии народ удостоил титула самого лучшего мэра Мадрида.

Карл III основал много элементарных училищ, коллегий, военных школ, семинарий. В университетском преподавании, по его указу, были осуществлены важнейшие реформы. В стране учреждены экономические общества и различные академии, учёные, и все образованные люди активно привлекались на государственную службу. Среди них в первую очередь следует упомянуть Кампоманеса и Ховельянеса.

Население Испании за время правления Карла III увеличилось на 4 миллиона человек, а государственные доходы выросли втрое.

При новом короле судьба Бетанкура становилась всё более неопределённой: во многом она зависела от расположения государственного секретаря Флоридабланки и испанского посланника во Франции графа де Аранда. А их положение при новом дворе было ещё более шатким, чем у Бетанкура.

В сложившейся ситуации Августин де Бетанкур принял единственно правильное решение: он продлил своё пребывание в Париже до 1791 года. За это время, без ведома короля, он оформил гражданский брак с Анной Джордейн и продолжил работу по созданию Королевского кабинета машин.

А во Франции, особенно в провинции, то здесь, то там вспыхивали народные волнения, горели замки и дворцы, усадьбы и загородные дома. В начале 1789 года угроза социального взрыва стала ощущаться не только в провинции, но и в самом Париже. Из рук в руки передавали стихотворение, начинавшееся словами: «Восстаньте, тени Равальяка». То есть граждане Франции призывали восстать из прошлого убийцу короля Генриха IV. Даже непосвящённым было ясно, что эта фраза означала призыв к насильственному устранению короля Людовика XVI. Люди сначала шёпотом, а затем всё громче и громче начали произносить слово «революция».

В 1775 году Франция уже прошла через кровавое крестьянское восстание, вошедшее в историю Европы под названием «мучной войны». Королю потребовались огромные силы, чтобы подавить его, но отдельные мятежи продолжались ещё долго.

В начале 1789 года очаги неспокойствия вспыхнули сначала на севере, затем на юге, потом охватили и некоторые западные провинции. При этом крестьяне оказались не одиноки. За ними стояли идейные вдохновители. В своём знаменитом романе «Эмиль» Жан-Жак Руссо писал: «Мы приближаемся к состоянию кризиса и к веку революций. Я считаю невозможным, чтобы великие европейские монархи продержались бы долго».

Бетанкур жил в то время, когда в Западной Европе сопоставление законов природы и законов, созданных человеком, было одной из отличительных черт передовой общественной мысли: рождались идеи о «естественных законах» и «естественном праве», о пагубности ухода человека от природы и её законов. В основе мировоззрения лежала механистическая картина мира. Мода на всё механическое зашла так далеко, что Декарт и Ламетри начали рассматривать человека как живую биомашину. Высшая ступень живых организмов на Земле с антропологической точки зрения в данной системе координат представляла собой скорее результат, чем начало. По мнению философов, человек включался в общую картину мира как некий абстрактный, усредненный субъект, наблюдающий за объективным ходом событий и явлений, но не влияющий на них.

В итоге мир представал механическим целым, а Вселенная — собранием механизмов. Механистическая картина мира несла печать определенного стиля научного мышления, тяготевшего к формальной логике, метафизическому методу и натурализму.

В экономике основным средством производства становилась не земля, как раньше, а производственные силы и отношения, основанные уже не на мануфактурной, а на фабричной и заводской форме собственности. К 1789 году устаревшие феодальные законы вошли в противоречие с зародившимися капиталистическими отношениями, и разрешить их могла только революция.

До женитьбы Августин де Бетанкур жил по соседству со своим братом Хосе, в обычном буржуазном доме, каких построили в Париже великое множество в 70-х годах XVIII столетия. Чтобы попасть в его квартиру, нужно было пройти через ворота слегка закругленной формы, располагавшиеся между двумя торговыми лавками: одна — кондитерская, другая — овощная. За воротами помещался маленький, плохо продуваемый ветром дворик; в одном из углов его был вырыт колодец. Слева каменная лестница с железными коваными перилами. Описывая полукруг, она вела на каменную площадку, выходившую двумя окнами во двор. Только с неё и можно было войти в квартиру Бетанкура, которую он снимал за 320 франков в месяц.

Нечастые гости обычно не стучали кулаком в дверь, которую им открывал слуга, и не дёргали за шёлковый шнурок для звонка, а громко били железным прутом о металлическую ручку, от чего все жильцы доходного дома вздрагивали. Рядом с дверью в стене было проделано окно, через него проникал неяркий свет в кухню.

Квартал в то время был неспокоен, и Бетанкуру пришлось несколько дней подряд спать с заряженным пистолетом под подушкой. Но, слава Богу, всё обошлось! Да и на его повседневной работе события никак не отразились.

После заключения «свободного союза» с Анной Джордейн они стали жить вместе и переехали в большую квартиру возле парка, неподалёку от Парижской школы мостов и дорог.

Получив в начале года дополнительное финансирование, Бетанкур приступил к созданию Королевского кабинета машин. Вот что по этому поводу он писал 6 марта 1789 года из Парижа отцу на Канарские острова: «Сейчас королевский двор возложил на меня обязанность собрать коллекцию физических приборов. У себя дома продолжаю создавать коллекцию гидравлических механизмов, о чём я Вам уже писал; мне даны помощники: четыре столяра, семь слесарей и три чертёжника, два-три раза в день я проверяю их работу и своей рукой вношу изменения в каждый чертёж. С этой весьма однообразной работой меня примиряет то, что мне никто ни в чём не противоречит и что создаётся лучший в Европе Кабинет машин».

В этом же письме он послал и записку матери, в ней говорилось: «Сейчас, кроме тех дел, о которых я уже написал отцу, занят созданием ткацкого станка, который позволит одному человеку соткать в день 100 вар превосходного атласа. Я уже много придумал для этого и надеюсь, что через неделю ткацкий станок будет полностью готов. С ближайшей почтой я сообщу Вам о результатах. Как Вы видите, у меня множество дел: паровые машины, ткацкий станок, создание коллекции физических приборов, и к тому же я должен постоянно писать письма сеньорам, состоящим при королевском дворе».